Страна мечты

Пройдя по тропинке мимо загона, Дейзи вошла через заднюю дверь прямо на кухню, где Луиза жарила яичницу с беконом. В печи потрескивал огонь, на конфорке стоял кофейник.

— Почуяла, что завтрак готов? — не отворачиваясь от плиты, сказала Луиза.

Далтон сидел за большим столом. У Дейзи сжалось сердце: как же он постарел за эти годы. Отправляясь в Вайоминг, она о нем не вспоминала, но, увидев его сидящим, как обычно, во главе стола, поняла, что по-прежнему считает его свекром. Развод касался только ее и Джеймса. Она подошла к старику, поцеловала в морщинистую щеку.

— Как поживаешь, Далтон?

— А Джеймс куда запропастился? — перебил он ее.

— Джеймс? — изумленно переспросила она.

— Ешь свою яичницу, — сказала Луиза, ставя перед ним тарелку. — А ты что будешь, Дейзи?

— Только тост. Я сама поджарю.

— Подождала бы Джеймса. — Далтон потянулся к банке с черничным вареньем. — Ты ведь знаешь, он любит, когда вы вместе завтракаете.

— Это давно было. — Дейзи не могла понять, с чего вдруг он решил напомнить ей о тех далеких счастливых временах.

— Давно, — хмыкнул Далтон. — Вчера, сегодня, завтра. У вас, диких гусей, все дни как один.

— Диких гусей? — Услышав их с Джеймсом прозвище, Дейзи разлила кофе. Он что, издевается над ней?

«Любовь до гроба, прямо как у диких гусей», — говорил когда-то Далтон о сыне и невестке. Дейзи очень нравилось такое сравнение. Друг Далтона, шаман из племени шошонов, рассказал ей, что дикие гуси — однолюбы, выбирают себе пару на всю жизнь.

— Так где он? — спросил Далтон с набитым ртом. — Может, кто из малышей прихворнул?

— Малышей… — Дейзи чуть не выронила чашку.

Луиза закрыла лицо руками. Далтон, забыв о недоеденном тосте, с тревогой озирался по сторонам. Дейзи все поняла, и ей стало до слез жалко старика.

Его лицо избороздили морщины, глаза затуманились. И, видимо, это старость вернула его в прошлое, где все они были вместе и Дейзи и Джеймс любили друг друга, как дикие гуси.

— Когда это началось? — спросила Дейзи, когда Далтон ушел, а женщины остались мыть посуду.

— Примерно два года назад. Иногда это совсем незаметно. Он все видит и понимает. Вспоминает истории еще про те времена, когда наши с ним отцы готовы были друг другу глотки перегрызть.

— Но сегодня он…

— Сегодня у него мысли путаются. Я ему говорила, что ты приезжаешь и что Сейдж сбежала, но он, как тебя увидел…

Луиза протянула Дейзи вымытую тарелку, и та стала ее вытирать.

— Мне, когда я увидела Далтона, тоже на миг показалось, будто я вернулась в прошлое.

— А он все время туда возвращается, — сказала Луиза. — Но это ничего не меняет, и я его все равно люблю.

— Я знаю.

— Зато его сын никак не поймет, что я здесь делаю.

Дейзи предпочла промолчать. Джеймс рано лишился матери и с самого начала невзлюбил Луизу.

— Дикие гуси, — грустно усмехнулась Луиза. — Я ужасно завидовала, когда Далтон вас так называл. Как будто только у вас была настоящая любовь, как будто вы одни были созданы друг для друга.

У Дейзи в глазах стояли слезы.

— Мы думали, что созданы друг для друга, а на самом деле…

— Судьба жестоко с вами обошлась. Мне жаль, что вы расстались.

— Я поступила так, как считала правильным. Я не хотела, чтобы моя дочь росла на том самом ранчо, где мой сын…

— Не объясняй, — оборвала ее Луиза. — Не мне тебя судить, да я и не сужу. Но я по тебе очень соскучилась. И рада, что ты вернулась.

Конюшня на ранчо была огромная. Под крышей сновали туда-сюда ласточки. Лошади при ее приближении тихо заржали. Рейнджер, Чикита, Пикколо… Дейзи было грустно видеть, как они состарились, но она радовалась, что застала в живых хоть некоторых из своих старых знакомых.

После стольких лет она, должно быть, разучилась ездить верхом, но ей вдруг захотелось сесть в седло, умчаться в горы. Когда-то Джеймс специально держал нескольких лошадей поспокойнее для нее и детей.

— Скаут! — громко сказала она.

Неужели? В середине ряда, отвернувшись в угол и опустив голову, стояла пегая кобыла с белой гривой. Шкура у нее потускнела — видно, ее давно не чистили. Почему Джеймс совсем за ней не следит?

— Скаут… — прошептала Дейзи. Это была ее лошадь. — Скаут, ты меня помнишь?

Старая кобыла стояла не шелохнувшись.

— Вашаки! — вполголоса произнесла Дейзи.

Ей показалось или лошадь действительно дернула головой? Дейзи продолжала с ней разговаривать — о горных тропах, о синем небе, о цветах, пробивающихся из-под снега, о покрытых голубым льдом красных скалах.

Кобыла повернулась. Шагнула, шурша сеном, к Дейзи. Дейзи протянула руку, и ладонь обдало горячим дыханием.

— Я не ошиблась. Это ты… — прошептала Дейзи.

Огромные карие глаза смотрели на нее, и Дейзи поняла, что лошадь узнала свою хозяйку. Дейзи вошла в стойло и обняла кобылу за шею. Скаут вздрогнула, словно просыпаясь ото сна. Она не первый раз видела, как ее хозяйка плачет. Когда Джейк не вернулся домой, Дейзи проревела всю ночь, уткнувшись в ее гриву. Скаут узнала ее запах, и ее голос, и ее слезы. Дейзи вывела лошадь из конюшни на залитый солнцем двор. Остановившись у загона, она воспользовалась его забором как лесенкой, чтобы залезть Скаут на спину.