Страна мыслителей

грубый голос. И тут я слышу любимый мной с детства звук

затрещины. Тут уж я навостряю уши. 3атем я слышу звук

еще одной оплеухи. Детский всхлип, вслед за ним сердитое

сопение и, наконец, дребезжащий от обиды, все тот же

нахальный детский голосок произносит: «Все равно не дам,

драться буду, но не дам. Тут дрема моя отчаливает также

внезапно как и пришла и я открываю глаза. А ведь это

интересно. И я спешу поглядеть, чем же все это кончится,

ведь я любознательный. «Дашь, дашь, - еще пуще ревет

мужик, - а не дашь, совсем шею отверну». И при этом

прямо-таки тянет руки к мальчонке. Серьезный, видать,

дядька, слов на ветер бросать не любит.

А мальчонка, стручок этакий, лет двенадцати, хоть и

отскакивает, да, видать, не боится дядьки. И не топько не

боится, да еще и обидными словами: обзывается.

Нехороший, видать, мальчишка, надо бы дядьке его как

следует проучить. При этой мысли я откровенно радуюсь,

- 357 -

но как всякий советский человек тут же стыжусь этой, чего

уж там_ крутить, постыднoй мысли. Это же ребенок., а как

известно, детей грех обижать. Детей учить надо, но учить, увы может далеко не каждый. И я спешу на помощь дядьке,

ведь и я тоже люблю учить и, мне кажется, я умею это

делать. Подхожу я к ним и говорю, сурово так говорю: «Эй, пацан, чего хамишь старшим, знаешь, что за зто бывает?

И показываю парнишке еще один кулак . Это действует.

Мальчонка начинает затравленно озираться по сторонам,

видимо в поисках какого-нибудь выхода. Дядька, видя это,

одобрительно кивает. Но, осознав, что все подступы

перекрыты, мальчонка перестает озираться и понурив

голову со словами «это вам даром не пройдет» достает из

кармана три рубля и дает их дядьке. Дядька жмет мальчонке

руку. Извини., мол, брат, такова жизнь - побеждает, мол

сильнейший. И шлепком под зад отправляет того погулять.

Как говорится, поиграл и будя. И тут же предлагает мне

сыграть с ним. Такса, как обычно, партия - треха.

Играем. Играем по всем правилам, даже часами пользуемся.

Первую выиграл я, вторую - дядька.

Третью снова я, а в четвертой дядька, имея лучшую

позицию, случайно забыл остановить часы и просрочил

время. Обиделся дядька, чуть не плачет. Может переиграем, говорит, не по-людски все как-то получилось. Жалко мне

его, так и хочется согласиться. Но ведь нельзя, не честно

ведь. Если проиграл, то проиграл. Плати и точка! Сказал я

ему об этом, вижу не понимает. Совсем обиделся, аж

слюной забрызгал, придираюсь, мол, я к нему. Похоже, что я

нехороший человек, а _с такими он не только в шахматы не

играет, с таким он и сидеть рядом не желает. Тут уж и я

обиделся. Ах так, говорю, хорошо! Уходи, но прежде

заплати. А вот и не заплачу, усмехается дядька. А если что, то я могу, и дядька тычет кулаком в мой нос:.. Понюхай,

мол, гаденыш, чем пахнет . А чем пахнет? Плохо, я вам

скажу, пахнет. Рассвиpипел я, я ведь не из робких. Короче

он

меня в нос, я его в ухо, и пошло-поехало.

В общем, подрались мы не на шутку. В милиции потом,

удивлялись; откуда в людях столько злости берется. А я вам

вот что скажу. Иначе нельзя, если чувствуешь, что прав. Зло

- 357 -

оно ведь, ох, как сильно . Дали значит нам мне - десять

суток, напарнику моему как зачиншику - пятнадцать.

Прихожу я на работу, а там все за животики хватаются.

Привет, турист; говорят, как отдохнул-то. Ничего, говорю, отдохнул. Да, ну-ну, а у нас, между прочим, новый

начальник управления на днях заступает. А мне-то что,

огрызаюсь я, я никого не боюсь. да так, говорят, просто

констатируем факт. И вот на следующей неделе во вторник

прохожу я по коридору этажа, где сидит самое высокое

наше начальство и что я вижу. Ба, да никак мне навстречу

идет тот самый мужик из-зa которого мне вкатили десять

суток. И вид у него самый, что ни на есть победоносный. И

заходит этот мужик, куда вы думаете, правильно, в кабинет

самого Начальника. Без стука заходит, будто кабинет этот

его кабинет. Ну, думаю, если моя мысль подтвердится, то не

работать мне больше в нашем управлении. Догадка хоть и

подтвердилась, однако обошлось, начальник справедливым

оказался. В рабочее время чехвостил только за служебное. И

все же партию пришлось переиграть. Увы, на этот раз

просрочил время уже я.

09.05. 90

КОЛИ РОЖДЕННЫЙ ЛЕТАТЬ НАЧНЕТ ПОЛЗАТЬ, ТО

ОН ПЛОХО КОНЧИТ

Иду я как-то на работу. Обычно я на служебке езжу, но на

этот раз, увы, пришлось пешком. Настроение, сами

понимаете, гнусное. А тут еще почти у всех окна открыты, а

из них мат-перемат. То жена на мужа рычит: блядун чертов, вставай, на работу пора чапать. То муж жену бьет, да так, что разнимая их, соседи кричат, аж на всю улицу. А на

улице и того хуже. Вот, например, в сквере на одной из

скамеек дед внуку в шашки проиграл, а денег отдавать не

хочет. Ну, тот ему за это, как у нас водится, сразу,

пощечину. Ну, и пошло, и поехало. А до работы пешком, ох, как не близко. Так что наслушался, насмотрелся такого, что

..., в общем, злой как черт подхожу я почти к самой работе.

- 357 -

Подхожу, значит, я, а сам и думаю: ну и дождетесь вы у

меня сегодня, субчики. Это я о подчиненных своих. Они у

меня такие лентяи, что не приведи Господи. Думаю я,