Страна на дембель

«Ответный сигнал» давно готов. У меня их добрый десяток заготовлен, на все случаи жизни. В этот раз «посланием от старца» будут черточки на столбе линии электропередачи. Он деревянный и стоит впритык к забору. Царапины сделаны еще в декабре, так что я с чистой совестью «обнаружу» их завтра поутру и поеду на встречу с аксакалом за информацией, в точку «Б-2» поеду. С одной стороны это выглядит, как полная ахинея, с другой — конспирация требует именно таких извращений. Нельзя мне признаваться, не отпустят меня на дембель тогда ни за что. Где находится Б-2 я пока не решил, но подозреваю, что это будет пельменная на углу улиц Кирова и Шаумяна. Там довольно сносно готовят, и народа всегда полно — попробуй отследи, кто рядом сел или солонку со стола взял. Не забыть только спички с собой взять, надо будет сжечь листок бумаги, так чтобы наблюдатели заметили. Это и будет послание от старца. В этот раз без личной встречи. Он экстрасенс или кто? Ему вопрос заранее известен был. Прикольно выходит, хотя немного отдает маразмом.

Глава 14

Прежде, чем нанести официальный визит к товарищу Ахундову пришлось провести большую подготовительную работу. Самым сложным оказалось планирование времени. Водитель «Скорой» должен был исчезнуть, но так чтобы его не сразу хватились на работе, чтобы не насторожить подельников. Поэтому решили, что он уезжает один, семья остается в городе, по идее, им ничего не угрожает, дом продать не удалось, а тянуть дальше не было смысла.

У Громова выпросил фотоаппарат, и напоследок наш агент сделал несколько снимков ценного икорного груза внутри «Скорой». Наглядные доказательства имеют более сильный психологический эффект по сравнению с бумажными документами.

Накануне визита, вечером отвез горе-контрабандиста на вокзал. Повезло, знакомый проводник поезда «Астара-Бакы», гражданка Тагиева, оказалась на месте. За двадцать рублей и обещание скорой почетной грамоты пристроил беглеца в купе проводника. Это вдвое дороже цены в кассе, но зато паспорт светить не пришлось, а значит, и пробить через милицейские связи его отъезд невозможно. Да и не купишь билеты на вокзале по госцене.

— Из Баку уезжаешь на автобусе. До Дербента или Махачкалы. Ни самолет, ни поезд тебе нельзя, засветишься. Затем берешь билет до Ростова или Волгограда. Дальше сам выбирай — куда. Хочешь в Сибирь, хочешь на Сахалин. Но чтобы год тебя в городе не было. Дом родственники продадут, семью потом заберешь, — напутствовал я преступника, помогая скрыться от правосудия.

Оно, конечно, плохо согласуется с принципами социалистического правосудия, но учитывая местную специфику никто на это не рассчитывал изначально. Результаты следствия, как и тот факт, что все откупятся и останутся на свободе, мне известны из прошлой жизни, поэтому совесть моя чиста. Тем более, что преступник пошел на сотрудничество и дал все признательные показания.

На Громова бумаги, извлеченные из библиотеки, если быть точным — из десятого тома собрания сочинений В. И. Ленина, произвели неизгладимое впечатление. Для разнообразия в этот не стал громко и вычурно выражаться, а молча ознакомился с показаниями водителя и долго стоял, дымя сигаретой, у открытого окна. Лишь холодно заметил, что допрос проведен неправильно, важные моменты упущены, оформление не к черту, и суд их никогда не примет.

С последним утверждением я охотно согласился. Суд нам даром не нужен.

— Что с этим теперь делать? — задал риторический вопрос капитан второго ранга.

— Трясти товарища Ахундова, как грушу. Экспроприация экспроприаторов, как говорил в свое время товарищ Сталин, вскрывая тифлисский банк.

— За языком тебе следить надо, Морозов. Ладно, я привык к твоим шуточкам контрреволюционным. Ляпнешь в другом месте, что тогда? Укоротят тебя твой длинный разговорный орган.

— Разве я без разумения, чтобы где ни попадя такие вещи говорить. Но товарища первого секретаря райкома потрошить надо срочно, пока исчезновение водителя «Скорой» не заметили.

— Ахундов — секретарь горкома, — меланхолично поправил меня капитан, размышляя о чем-то своем. — Райком заведует Гюльнара Дадаева.