Страна на дембель

— Никакие это не домыслы. Что могут сделать духи в открытом бою? Они же привыкли воевать исподтишка. Наступать они не умеют, только из-за угла стрелять да засады устраивать. Уткнутся в минные поля да в колючку и встанут на два-три месяца. В это время их будут ежедневно утюжить при помощи авиации и артиллерии. С высоты более пяти километров, чтобы из Стингеров не сбили. Ну и что дальше? А если наши помогут, то можно оперативно-тактическими ракетами все тылы и базы долбить неделями. Эффективность, конечно будет мизерная, но поверьте, через пару месяцев духи сами побегут оттуда как тараканы, а их моральное состояние опустится ниже плинтуса. Когда тебя безнаказанно бомбят неделями, а ракеты падают каждый час в десятках и сотнях километров от линии фронта, то настроение и боевой дух быстро станут сугубо отрицательными.

Между прочим, чистую правду поведал, в ходе сражения под Джалилобадом весной 1989 года было выпушено более четырёхсот тактических ракет «Скад». Эта бойня так и осталась крупнейшим в истории массовым применением ОТРК.

Справедливости ради, большая часть этих ракет никуда не попала, но психологический эффект был фантастическим. Когда ракета прилетает за сто километров — это впечатляет. А шестьсот килограмм тротила боевой части, упавшие по соседству вызывали у жителей ближайших кишлаков срочное желание переехать куда-нибудь далеко и надолго. К тому же, ходили слухи, что это был очень удобный способ утилизации старых ракет, вылежавших все сроки хранения. Поэтому их просто отстреливали в сторону врага, чтобы не мучиться с распилом и обезвреживанием.

Глава 41

— Если это шутка, то не смешная. Грешно смеяться над бедным солдатом.

— Никаких шуток. На полном серьезе. — Громов насмешливо прищурился, ожидая моей реакции.

— М-да…. — меня словно пустым мешком из-за угла огрели, если выражаться в лехиной терминологии. — Разве это возможно?

Вместо прямого ответа на поставленный вопрос товарищ капитан пустился в литературное словоблудие. Явно испытывая мое терпение на прочность.

— В древности жил один великий предсказатель, который указал точную дату своей смерти. Пришел назначенный день, а он жив-здоров, и даже не кашляет. Представляешь, какой урон авторитету? Угадай, чем дело закончилось?

— Слышал я эту байку. Предсказатель выпил яду, и прогноз сбылся.

— Правильно. Из уважения к нашему старцу, и в благодарность за все, что он сделал для страны… Мы обязаны поддержать его авторитет. Раз он обещал, что ты поедешь домой в этом году, значит, так тому и быть. Пакуй чемодан, готовься на дембель. Ты комиссован по состоянию здоровья. Последствия контузии после взрыва гранаты.

Судя по всему, розыгрышем и не пахло.

— А если серьезно, товарищ капитан первого ранга? Вы же знаете, что нет у меня никакой контузии.

— Если серьезно. Александр, то это единственный выход в нынешней ситуации. Три дня назад в Лениноране задержаны лидеры талышской оппозиции. Пса Гумбаров и Разим Бешлы-оглы… Вижу, фамилии тебе знакомы?

— Первый раз слышу! — сделал я самое честное лицо из возможных.

— Ну-ну. Задержание проводили оперативники из Баку, но они наткнулись на засаду. Двое раненых. Пришлось привлекать милицию и военных для прочесывания местности. Благодаря этому информация дошла до нас. Пса молчит, как рыба, зато подельник рассказал много интересного. Представляешь, не было никакого старца Исмаила, его в живую никто не видел. Только посредник. Из Ленинграда, от профессора Собчака. Он и передал информацию.

— Занимательная история. Но мы здесь каким боком?

— Пара дней, не больше, и фоторобот обязательно попадет на глаза тому, кому кто параллельно работал по нашему старцу в Лениноране. Думаешь, не опознает?

— Никогда не был в Ленинграде. Не понимаю, на что намекаете. И вообще, я солдат срочной службы, постоянно нахожусь в части. Какая-то странная логика.

— Не надейся. Странная логика никого не смутит. Сначала тебя повяжут, а затем будешь доказывать, что не верблюд. Генерал-лейтенант Гасаналиев тобой заинтересовался, имя его приводит в трепет даже первого секретаря компартии Азербайджана. Его сам Алиев боится, хотя считается, что это его ставленник в КГБ. В камере ты молчать не будешь, все расскажешь, даже то, чего не знал никогда. И самое грустное, ничем тебе не смогу помочь. Москва категорически запретила вмешиваться, слишком сложная обстановка в республике.

— Спасибо. Не ясно только, почему нельзя было отправить меня куда-нибудь в Прибалтику или на Камчатку дальше служить?

Громов встал со стула, подошел к двери, выглянул в коридор, и не обнаружив никого снаружи, вернулся обратно.