Страна надежды (СИ)

— А без него никак нельзя? — Мериам с мольбой взглянула на профессора. — Понимаю, это твои обычаи, но ты прими и мои… Люди так не делают, Тревеус!

Шардаш ласково зашипел, успокаивая, и извлёк из-за пазухи два золотых ошейника с каплями сердолика: один пошире, другой уже, но свободнее.

— Смотри, Мирри, как ожерелье, — профессор протянул Мериам узкий ошейник. — Ты же украшения носишь? Хотя бы на время бракосочетания и первой брачной ночи, дальше только на праздники клана надевать станешь. Это нечасто. Ну, примерь!

Адепта повертела в руках холодный металлический обруч и приложила к шее, не застёгивая замочек. Как ни крути, всё равно ошейник, пусть и не врезается в кожу.

Шардаш улыбнулся, потянулся и защёлкнул застежку. И он, и его мать любовались ошейником, утверждали, Мериам очень идёт, а ей хотелось немедленно сорвать его. Полоса металла будто душила, вселяла панический ужас.

— Мирри, у матери он сидит гораздо плотнее, я не по канону велел сделать, — увещевал профессор. — Не каждый же день тебе его носить! Я, к примеру, всю жизнь не сниму. Под рубашкой не видно, так что не опозорю. Хотя умный человек поймёт, что это всего лишь символ брака.

Мериам продолжала вертеть ошейник, безуспешно пытаясь его снять: волосы запутались в застёжке.

Гузера Шардаш снисходительно улыбалась, вновь вернувшись к вязанию, а её сын мерил свой брачный ошейник. Он действительно оказался плотным — позволял дышать, но не ёрзал.

— Только на время церемонии, — видя мучения Мериам, сжалился Шардаш и снял с невесты ненавистный кусок золота. — В спальне сниму, чтобы до смерти зацеловать твою шею.

— С себя тоже, — категорично заявила адептка, потирая горло, будто на нём остались следы или возникло раздражение. — Прости, Тревеус, но никаких ошейников, хватит кольца. Или ты собираешься всем и каждому напоминать, что тёмный оборотень?

Профессор обещал подумать и снял ошейник. Повертел его в руках и недоумённо заметил: ничего страшного в этом брачном символе нет, даже красивый, с камнем, символизирующим супружеское счастье, здоровье и любовь.

— Чем тебе не нравится? Разве люди не носят шейные украшения? Симпатичное, дорогое…

Мериам ещё раз взглянула на ошейник, попыталась иначе отнестись к нему, но не смогла преодолеть страхи. Ожерелье с ним не спутаешь: оно мягкое, пластичное, а не жёсткое, из сплошного листа металла. И неважно, золото это или нет.

Мать Шардаша вновь прервала вязание, отложила спицы в сторону и коснулась руки Мериам:

— Надень, не огорчай Тревеуса. Сначала носи по часу, потом только дома, а затем привыкнешь, так с кожей срастётся, что с ней только и снимется.

— Люди носят кольца, — насупившись, настаивала адептка.

— Так он ведь твои обычаи чтит, наденет кольцо, и ты его уважь. За мужа ведь идёшь, а не он за тебя. Ох уж вы, люди! — с укором добавила Гузера Шардаш и больше не поднимала данную тему.

Мериам волновалась. Ещё сильнее, чем когда поступала в Ведическую высшую школу, чем когда сидела в тюрьме, попала в плен к вампирам и знакомила Шардаша с родителями. Хотя повод был радостный — свадьба.

Зарина, Власелена, Ветрувия, Аиша и Инесса, по такому случаю прощённая хозяйкой дома, впятером наряжали невесту, затягивали в жёсткий корсет, закрепляли подвязки чулок, крепили кринолин юбки. Мериам напрасно пыталась спорить, говорила, что похожа на торт: родные выбрали и сшили платье без неё, по своему вкусу, облачив её в свадебный наряд принцессы из молочно-розового атласа с расшитым жемчугом лифом. Хорошо, жемчуг речной, а то бы Арелис Ики разорился.

Туфли жали, декольте хотелось чем-то прикрыть, а верхнюю юбку снять, чтобы не свариться под морем ткани. Но мать недвусмысленно намекнула: Мериам надлежало стоять и молчать, а её внешний вид — не личное дело, а семейное.

Аиша расчесала сестре волосы и заплела в косы. Каждую украсила розовой лентой с красной бахромой, к которой крепились записочки-наставления от родных молодым. Вечером муж расплетёт супруге косы и прочитает вслух каждую.

Власелена надушила Мериам и повязала вышитым оборотницами поясом: его вместе с митенками завёз с утра Шардаш. Сам он готовился к церемонии в гостинице, смирившись с людскими суевериями, по которым видеть невесту в свадебном платье до храма не разрешалось.

Инесса отвечала за украшения, в том числе, и свадебный кулон, который с утра успела передать профессору: ему же дарить. Традиция первого подарка, оплаченного родными невесты, бытовала только на западе Лаксены.

Наконец церемония одевания, причёсывания и макияжа закончилась, и Мериам вышла на улицу и села в экипаж отца. Остальные члены семьи вместе с Инессой ехали в наёмной карете.

Кажется, в храме Матери-Земли, внучки Прародителей сущего собрался весь Онве. Все взгляды были обращены на Мериам, замершую на пороге в ожидании жениха, чтобы вместе с ним пройти к улыбающемуся священнику в зелёном и скрепить над ритуальной чашей брачный союз.

Шардаш не заставил себя ждать, успокоил разнервничавшуюся невесту и, печатая шаг, повёл мимо рядов скамеек под громким шёпоток присутствующих.