Страна ночи

Я снова проверила телефон. Ни одного сообщения. Бросила взгляд на закрытую дверь Эллы. Набирала и стирала, набирала и стирала.

«Пошла за кофе, – написала я наконец. – Хорошего дня».

Поток прохожих с кофейными стаканчиками, телефонами и портфелями в руках огибал меня, как вода огибает риф. Какой-то терьер шарахнулся из-под ног, рыча сквозь зубы. Его владелец поднял голову, чтобы извиниться, но ничего не сказал, только крепко стиснул зубы и быстро зашагал прочь.

Какое-то время я шла, не видя куда. По коже словно пробегали электрические разряды. При моем приближении мужчины, игравшие в домино под навесами, настороженно поднимали глаза, а старушка, толкавшая перед собой тележку с покупками, свернула в канаву, чтобы со мной не столкнуться. Когда на весь квартал взвыли сирены, у меня разом вспотели руки и пересохло во рту.

Две полицейские машины, с ревом выскочив из-за угла, пролетели мимо.

Только когда они скрылись, я снова смогла вздохнуть.

Боль в груди поднялась выше и сдавила горло. Когда я поняла, что больше не могу идти, потому что меня вот-вот вырвет, я в изнеможении опустилась на крыльцо и стала набирать сообщение Софии. Пальцы у меня дрожали.

«Что было ночью?»

Ответ пришел почти мгновенно.

«А ты что, не помнишь?»

Я ждала продолжения. Ждала, ждала, ждала, и непролитые слезы мерцали радугой перед глазами.

«Ничего страшного, – ответила она наконец. – Правда. Поговорим позже».

Звуки города разом обрушились на меня. Птичье пение, утренний шум машин, беспричинно-радостный крик детей – отчего бы не покричать, раз легкие есть. Я сама готова была так же завопить. С полминуты мир был ярким и солнечным, и солнечный луч на лице казался благословением. А затем в голове снова всплыла зловещая арифметика.

Три убийства. Две руки. Одна нога.

Под бодро сияющим солнцем в семь утра я вдруг почувствовала свою беззащитность. Представила, как, должно быть, выгляжу сзади: спутанная грива отросших волос, птичьи косточки… Все такое ломкое или мягкое – ничего не стоит разрезать ножом. Я вся дрожала – от прилива адреналина, от облегчения, от страха, и домой идти не хотелось. Но и здесь я оставаться не могла – нервы были слишком взвинчены. И я подумала: есть одно местечко, где можно отсидеться.

Несколько месяцев назад, когда мы только вернулись в Нью-Йорк, я решила совершить паломничество в кафе, где работала до отъезда. Но оказалось, что кафе больше нет: на его месте появился магазин детской обуви. Еще один осколок моей прошлой жизни унесло водоворотом большого города. Какое-то время я проработала в супермаркете, но это было не по мне.

Новую работу помог найти случай – или удача, или судьба. Прошлой зимой, блуждая вечером без цели, я укрылась от метели в книжном магазине на Салливан-стрит – узком, как коридор, освещенном старыми лампочками, придававшими всему вокруг оттенок кофе с молоком. У парня за прилавком была шкиперская бородка и маленькие очки в тонкой оправе, и он что-то кричал в старенький телефон-раскладушку.

Я делала вид, что разглядываю книги, а сама слушала, как он распекает какого-то парня по имени Алан.

– Дело не в качестве, Алан, – повторял он. – А в том, что слово надо держать.

Я сняла с полки старый том в твердом переплете, с чайно-коричневыми страницами и обложкой цветов геральдического флага. «Создания земли и воздуха. Справочник» и стала аккуратно перелистывать. Тем временем парень за прилавком перешел на саркастичный тон:

– Нет уж, ради бога, не приходи больше, не трать свое драгоценное время. Прожигать денежки из трастового фонда – тоже работа, считай, на полную ставку.

Я старалась не рассмеяться, и тут книга у меня в руках открылась на странице с закладкой.

Я затаила дыхание. У меня всегда было особое отношение к находкам, встречающимся между книжных страниц. Правда, в этот раз это была всего лишь игральная карта. Пиковый валет, на обороте – классическая красная рубашка с девицей. Я вертела карту в руках, не замечая, что продавец уже повесил трубку, пока не увидела, что он стоит рядом со мной.

– В книге нашли? – спросил он и взял у меня из рук карту.

– Вот в этой. – Я показала ему «Создания».

– Хм… – Он склонился над картой и снова хмыкнул, на этот раз торжествующе. – Ага. Смотрите-ка.

Я вгляделась. Девица в центре держала букет, по углам сидели четыре русалки.

– Вот эта. – Он указал на русалку в левом верхнем углу. Все остальные тянули руки к цветам, а эта – к прялке. Изображение было стилизованным, но узнаваемым. Но если специально не присматриваться, то и не заметишь.

– Что это значит?

Ему, кажется, польстило мое любопытство.

– Это значит, что она из меченой колоды.

– Как это? Шулер пометил?

– Или волшебник. Правда, метка странная – ни на масть намека нет, ни на значение. Знаете, в книгах каких только диковин не найдешь.

Я подошла за ним к прилавку. Он достал коробку из-под сигар и сунул карту туда.

– А каких? Что еще вы находили в книгах?

– Ну… – Он огляделся вокруг, будто опасался, что у стен могут быть уши, и снова открыл сигарную коробку, повернув ее так, чтобы мне не видно было содержимое. – Вот такие штуки, например.