Страна овец

– Ты – Олег? – обернувшись, я увидел невысокого пухлого парня с красным, покрытым испариной лицом. Он так тяжело дышал, будто перед этим пробежал не меньше километра.

В руке он держал тяжелую черную сумку, с которой старался обращаться как можно деликатней.

– Да, – кивнул я, гадая, что ему от меня понадобилось.

– Василий, – он перехватил сумку и протянул мне правую руку, – Макс сказал мне, что на тебя можно положиться.

– Положиться? – непонимающе нахмурился я, – в чем?

– Пошли, – Василий потянул меня за рукав, – отойдем в сторонку.

Мы протолкались сквозь толпу, которая тем временем начинала все больше распаляться, и присели около забора. К этому моменту выкрикивание лозунгов уже перешло в неразборчивый рев, сотрясаемая демонстрантами ограда жалобно скрипела и лязгала. Чтобы слышать друг друга, нам с Василием приходилось почти кричать.

– Надо немного позажигать, – объяснил он, – поможешь?

– Что делать-то надо? – осведомился я.

– Вот, смотри, – Василий расстегнул сумку, и мне в лицо дохнуло запахом бензина, – две бутылки твои. Когда начнут кидать камни, мы подождем, пока разобьют витрину, потом бросаем. Старайся по возможности попасть в разбитое окно, чтобы вызвать пожар, но это не обязательно. Психологического эффекта вполне достаточно. Ясно?

– Ясно.

– Ты не боишься?

– Нет, – в моей крови забурлил адреналин, и, если где-то и пробивались ростки страха, то они были мгновенно сметены нахлынувшим азартом, – откуда бросать-то будем? Отсюда?

– Да ты что! – Василий посмотрел на меня как на идиота, – мы же тут как на ладони! Нас сразу же заметут! Сейчас вернемся в толпу, и примерно из второго-третьего ряда и будем бросаться. Потом сразу же все разбегаемся.

– Понятно.

– Тогда за дело, – он подхватил предательски булькнувшую сумку, и мы начали проталкиваться обратно к входным воротам.

Забившись в самый центр толпы, мы остановились и стали дожидаться подходящего момента. Здесь, в гуще событий, мною овладело необычайное возбуждение. Все происходящее казалось немного странной, но вполне безобидной шумной вечеринкой. Мысль о том, чтобы бросить бутылку с зажигательной смесью в окно, где находились люди, не вызывала абсолютно никакого отторжения и в данной ситуации представлялась совершенно нормальной и естественной.

Я раньше читал об особенностях поведения человека в толпе, когда критическое восприятие действительности отключается, и ты становишься бездумной частью «коллектива», но сейчас мне было некогда остановиться и посмотреть на себя со стороны.

Толчок в бок несколько вернул меня к действительности.

– Бери, – Василий протянул мне две бутылки со свисающими хвостами тряпочных фитилей, – сейчас начнется самое интересное.

Неизвестно, откуда он знал, когда и что будет происходить, но действительно почти сразу же послышался глухой удар, за которым последовал долгий и переливчатый звон бьющегося стекла. Толпа одобрительно заревела.

Еще пару бутылок он вручил другому парню, щуплому и белобрысому, которого, по-видимому, «завербовал» раньше.

– Пусть разобьют еще пару окон, – в руках у Василия появилась зажигалка, – потом бросаем и немедленно делаем ноги. Понятно?

Я кивнул.

Вслед за первым камнем на витрину салона обрушился целый град палок, камней и пустых пивных бутылок. Поверх голов мне было видно, как под напором демонстрантов начинает заваливаться кованая ограда.

– Ну-ка, ну-ка, – Василию пришлось подпрыгивать, чтобы разглядеть, что происходит впереди, – кажется нам пора!

Он чиркнул зажигалкой, и в наших руках вспыхнули смертоносные свечи.

– Расступись! – он всем своим весом навалился на подпиравших нас сзади людей, освобождая нам пространство для маневра, – давай!!!

Мы с белобрысым синхронно размахнулись и швырнули поверх голов наших бензиновых джиннов.

«ф-р-р-р-р!» – пропели горящие фитили, и ответным эхом из осаждаемого салона донесся пронзительный женский визг. Не останавливаясь, я перехватил в правую руку вторую бутылку и бросил ее вслед за первой. Аналогично поступил и мой напарник.

– В яблочко! – восторженно воскликнул Василий, но тут же перешел на деловой тон, – все, расходимся. Быстро!

И тут же невероятным образом растворился в толпе, которая, словно протрезвев от содеянного, отхлынула от искореженной ограды и начала стремительно рассыпаться по окрестным улочкам. На данный случай у меня не было припасено какого-либо плана действий, и я тупо стоял и смотрел, как огонь лижет рамы, усеянные кривыми зубами остатков выбитого стекла. Возбуждение схлынуло, уступив место опустошенности и апатии.

– Куда идти-то? – услышал я вопрос и, повернув голову, обнаружил, что мой тощий подельник все еще здесь.

– Домой, – вздохнул я, но в следующую секунду донесшийся из-за угла дома вой полицейской сирены вывел меня из оцепенения, – и не идти, а бежать!