Страна овец

– Мы находимся в эвакуационном выходе из «Золотого быка», – заговорил телохранитель, – на Председателя Лиги было совершено покушение.

– Покушение!? А при чем здесь я?

– Ты – один из тех, кто пытался его убить.

– Я!? Убить!? – отозвавшаяся эхом боль в голове заставила меня стиснуть ладонями виски и немного убавить громкость, – вы с ума сошли! Мы планировали небольшой пикет, заготовили кратенький список требований, только и всего!

– Это от вас уже не зависело. В ваши головы была забита программа на убийство, причем не только в ваши, а в головы почти всех посетителей ресторана. Вы попали под воздействие чрезвычайно сильного Корректора, способного действовать удивительно быстро, крайне эффективно и при этом чертовски скрытно. Мы ожидали нападения, готовились к нему, но, видимо, недостаточно тщательно, – телохранитель оглянулся на раненого босса, – один удар я все же пропустил.

– Ничего, Паш, все нормально, – прохрипел Председатель, – главное, что поставленная цель достигнута.

– Какая цель? – продолжал недоумевать я.

– Ты, – Перфект снова повернулся ко мне, – ты – единственная ниточка, что может вывести нас на организатора этого и других покушений. Так что постарайся оправдать принесенные жертвы, ведь Председателя ранили именно в тот момент, когда я тащил твое бесчувственное тело к выходу.

– Что вы такое несете!? – я уже начинал терять самообладание, – какая еще ниточка!? Я ровным счетом ничего не знаю и ничего не помню! Вы что, всех собак на меня теперь навесить хотите!?

– Тише, тише, – охранник примирительно поднял перед собой руки, хотя их вид, в засохших бурых потеках, меня не особо сильно успокоил, – никто ничего на тебя навешивать не собирается.

– Тогда что вам от меня нужно? Объясните же, наконец!

В запертую дверь снова ударили, и наши головы дружно повернулись к ней. От стены рядом с дверным проемом откололся кусок штукатурки и упал на пол, разбившись в крошки.

– Боюсь, что сейчас не самый подходящий момент для объяснений, – буркнул Перфект, – времени у нас не так много. Они скоро ворвутся сюда.

– А кто там, за этой дверью? – поинтересовался я.

– Люди, жаждущие моей смерти, – объяснил Председатель, – так что нам надо убираться отсюда и поскорее.

– Каким образом? – я завертел головой, в первый раз за все это время осмотрев место, где очутился.

Помещение было похоже на станцию метро в миниатюре – небольшая платформа с парой подпирающих потолок колонн, простенькая скамейка посередине и черный полукруг входа в тоннель на дальней стене.

– Вон на том вагончике, – Паша указал рукой на небольшую кабинку, стоящую у края платформы, – он вывезет вас к подножию скалы. Если все работает как надо, то там вас уже будут ждать полиция и спасатели.

– Вот спасибо! – саркастически усмехнулся я, – только полиции мне сейчас и не хватало!

– Ничего они тебе не сделают, не волнуйся! Тем более что других вариантов все равно нет.

– И что значит «вас»?

– Я останусь здесь и постараюсь задержать толпу насколько смогу. Иначе они могут догнать вагончик и довершить начатое, ведь он едет не особо шустро.

Очередной удар сотряс несчастную дверь и поднял в воздух облако цементной пыли.

– Надо спешить! – телохранитель склонился над Председателем, намереваясь взять того на руки.

– Обожди, Паш, – прошептал старик, жадно хватая ртом воздух, – я боюсь, что не дотяну до…

– Что же делать?

– Мне нужен Посыльный, чтобы кое-что передать…

– Но кто?

– У нас нет выбора…

Они повернули головы и оценивающе посмотрели на меня.

– Сынок, подойди-ка ко мне, – поманила меня дрожащая рука.

– Зачем? – настороженно нахмурился я.

– Я должен передать тебе кое-что.

– Что еще передать?

– Да подойди же, не бойся! Или тебя тащить силой?

Оказаться в лапах Перфекта мне совсем не светило. Я подошел к сидящему у стены Председателю и опустился на корточки, стараясь не наступить в растекающуюся по полу кровь.

– Я слушаю, – он был от меня на расстоянии вытянутой руки, и я смог рассмотреть его как следует. Как и следовало ожидать, в действительности Председатель Лиги выглядел совсем не так, как на обложках журналов или в телевизионных репортажах. Лишенный толстого слоя обычной ретуши, он оказался обычным сухоньким старичком, лицо которого покрывали пигментные пятна, особенно заметные в силу мертвенной бледности, а жиденькие остатки волос на висках растрепались и торчали в разные стороны.

Единственное, что осталось неизменным, так это его глаза. Их бездонную глубину и внутреннюю силу были не способны передать в полной мере ни глянцевая полиграфия, ни телеэкран. Их взгляд манил и завораживал, манил и завораживал…

Пауза начинала затягиваться.

– Вы что-то хотели мне сказать, – не вытерпел я.

– Что? – встрепенулся Председатель, – а, ладно, неважно. Пора уносить ноги!

Я отступил в сторону, и Перфект, бережно, как младенца, поднял раненого старика на руки. Тот застонал, хватаясь за кровоточащий бок, его лицо исказила болезненная судорога. Опередив охранника с его ношей, я подбежал к вагончику и распахнул перед ним дверцу. Уложив своего хозяина на сиденье, громила склонился над ним, ожидая дальнейших указаний.