Страна овец

— Мы находимся в эвакуационном выходе из «Золотого быка», — заговорил телохранитель, — на Председателя Лиги было совершено покушение.

— Покушение!? А при чем здесь я?

— Ты — один из тех, кто пытался его убить.

— Я!? Убить!? — отозвавшаяся эхом боль в голове заставила меня стиснуть ладонями виски и немного убавить громкость, — вы с ума сошли! Мы планировали небольшой пикет, заготовили кратенький список требований, только и всего!

— Это от вас уже не зависело. В ваши головы была забита программа на убийство, причем не только в ваши, а в головы почти всех посетителей ресторана. Вы попали под воздействие чрезвычайно сильного Корректора, способного действовать удивительно быстро, крайне эффективно и при этом чертовски скрытно. Мы ожидали нападения, готовились к нему, но, видимо, недостаточно тщательно, — телохранитель оглянулся на раненого босса, — один удар я все же пропустил.

— Ничего, Паш, все нормально, — прохрипел Председатель, — главное, что поставленная цель достигнута.

— Какая цель? — продолжал недоумевать я.

— Ты, — Перфект снова повернулся ко мне, — ты — единственная ниточка, что может вывести нас на организатора этого и других покушений. Так что постарайся оправдать принесенные жертвы, ведь Председателя ранили именно в тот момент, когда я тащил твое бесчувственное тело к выходу.

— Что вы такое несете!? — я уже начинал терять самообладание, — какая еще ниточка!? Я ровным счетом ничего не знаю и ничего не помню! Вы что, всех собак на меня теперь навесить хотите!?

— Тише, тише, — охранник примирительно поднял перед собой руки, хотя их вид, в засохших бурых потеках, меня не особо сильно успокоил, — никто ничего на тебя навешивать не собирается.

— Тогда что вам от меня нужно? Объясните же, наконец!

В запертую дверь снова ударили, и наши головы дружно повернулись к ней. От стены рядом с дверным проемом откололся кусок штукатурки и упал на пол, разбившись в крошки.

— Боюсь, что сейчас не самый подходящий момент для объяснений, — буркнул Перфект, — времени у нас не так много. Они скоро ворвутся сюда.

— А кто там, за этой дверью? — поинтересовался я.

— Люди, жаждущие моей смерти, — объяснил Председатель, — так что нам надо убираться отсюда и поскорее.

— Каким образом? — я завертел головой, в первый раз за все это время осмотрев место, где очутился.

Помещение было похоже на станцию метро в миниатюре — небольшая платформа с парой подпирающих потолок колонн, простенькая скамейка посередине и черный полукруг входа в тоннель на дальней стене.

— Вон на том вагончике, — Паша указал рукой на небольшую кабинку, стоящую у края платформы, — он вывезет вас к подножию скалы. Если все работает как надо, то там вас уже будут ждать полиция и спасатели.

— Вот спасибо! — саркастически усмехнулся я, — только полиции мне сейчас и не хватало!

— Ничего они тебе не сделают, не волнуйся! Тем более что других вариантов все равно нет.

— И что значит «вас»?

— Я останусь здесь и постараюсь задержать толпу насколько смогу. Иначе они могут догнать вагончик и довершить начатое, ведь он едет не особо шустро.

Очередной удар сотряс несчастную дверь и поднял в воздух облако цементной пыли.

— Надо спешить! — телохранитель склонился над Председателем, намереваясь взять того на руки.

— Обожди, Паш, — прошептал старик, жадно хватая ртом воздух, — я боюсь, что не дотяну до…

— Что же делать?

— Мне нужен Посыльный, чтобы кое-что передать…

— Но кто?

— У нас нет выбора…

Они повернули головы и оценивающе посмотрели на меня.

— Сынок, подойди-ка ко мне, — поманила меня дрожащая рука.

— Зачем? — настороженно нахмурился я.

— Я должен передать тебе кое-что.

— Что еще передать?

— Да подойди же, не бойся! Или тебя тащить силой?

Оказаться в лапах Перфекта мне совсем не светило. Я подошел к сидящему у стены Председателю и опустился на корточки, стараясь не наступить в растекающуюся по полу кровь.

— Я слушаю, — он был от меня на расстоянии вытянутой руки, и я смог рассмотреть его как следует. Как и следовало ожидать, в действительности Председатель Лиги выглядел совсем не так, как на обложках журналов или в телевизионных репортажах. Лишенный толстого слоя обычной ретуши, он оказался обычным сухоньким старичком, лицо которого покрывали пигментные пятна, особенно заметные в силу мертвенной бледности, а жиденькие остатки волос на висках растрепались и торчали в разные стороны.

Единственное, что осталось неизменным, так это его глаза. Их бездонную глубину и внутреннюю силу были не способны передать в полной мере ни глянцевая полиграфия, ни телеэкран. Их взгляд манил и завораживал, манил и завораживал…

Пауза начинала затягиваться.

— Вы что-то хотели мне сказать, — не вытерпел я.

— Что? — встрепенулся Председатель, — а, ладно, неважно. Пора уносить ноги!

Я отступил в сторону, и Перфект, бережно, как младенца, поднял раненого старика на руки. Тот застонал, хватаясь за кровоточащий бок, его лицо исказила болезненная судорога. Опередив охранника с его ношей, я подбежал к вагончику и распахнул перед ним дверцу. Уложив своего хозяина на сиденье, громила склонился над ним, ожидая дальнейших указаний.