Страна премудрых пескарей. Очерки истории эпохи

«Когда придумываешь что-то сам, высок шанс ничего не придумать. Но когда живёшь чужим умом, уж точно ничего не придумаешь, – говорил прославленный академик и добавлял: – Иногда полезнее не знать, что сделано до тебя, чтобы не сбиться на проторенный путь».

Мало кто знает, что в 1941-м году будущий учёный, окончивший физический факультет МГУ, ушёл добровольцем на фронт, хотя имел в кармане бронь в качестве специалиста важного оборонного предприятия. Ещё в годы войны Герш Будкер придумал устройство, позволившее зениткам эффективнее бить по самолётам противника. Это имело большое значение для ПВО крупных городов и промышленных центров. Тогда-то молодого изобретателя заметили. И Курчатов взял Будкера в свою лабораторию номер два – впоследствии Институт атомной энергии, занимавшийся не только «мирным» атомом. Кстати, за участие в ядерном проекте молодой учёный отмечен Сталинской премией.

Академик РАН Евгений Велихов вспоминает, как великий Курчатов всячески поощрял свободный поиск. По его словам, «из странных на первый взгляд исследований потом вырастали целые направления промышленности. Увы, – сетует Велихов, – к свободному творчеству в России всегда относились с подозрением. Конечно, были периоды оттепелей, но кратковременные, бюрократия быстро устанавливала жёсткий контроль. Поэтому человек в нашем обществе не привык сам ставить перед собой задачу, определять приоритеты, действовать и доводить идеи до результата. Эдисон не получал указаний, что создавать, шёл на свой страх и риск. В нашей стране таким человеком был академик Будкер: из него идеи били фонтаном, а Курчатов создавал особые условия для его работы».

«Аппарат привык группироваться вокруг начальника, чтобы остальные наблюдали только его, аппарата, филейную часть», – острил Герш Будкер. Сам он, разумеется, был учёный до мозга костей, учёный от Бога и никогда ни к какому аппарата не принадлежал.

«Однажды мне было поручено обеспечить регулирование будущего термоядерного реактора, чтобы тот не очень «разогнался» и не вышел из-под контроля. Сейчас это поручение напоминает историю о том, как некто хотел изобрести вечный двигатель и взял патент на то, чтобы тот не разогнался до бесконечных скоростей…» – шутил Будкер спустя много лет.

Как свидетельствуют ученики академика, он предложил свой собственный подход к проблеме термояда, придумал «магнитные пробки» – открытые ловушки для удержания плазмы. И стал родоначальником нового научного направления. Всех, кто занимался этой проблемой, восхитила смелость выдвинутых им идей. Позже, когда работы по термояду рассекретили, стало известно: американский физик Роберт Пост тоже предложил аналогичную систему удержания плазмы – одновременно с Будкером. Впоследствии её стали называть «ловушкой Будкера – Поста».

В 1957-м году он сразу же принял предложение И. В. Курчатова организовать в Сибири новый ядерный институт – хотел сбросить груз обветшалых традиций и стереотипов, начать новое большое дело вдали от столичного начальства. Через десять лет будкеровский коллектив – молодые сибирские физики – первыми в мире начали изучать взаимодействие вещества и «антивещества» на ускорителях со встречными пучками. В те времена задача казалась всем исследователям в мире абсолютно неосуществимой.

«Автором идеологической основы первого в мире адронного коллайдера – получения сверхвысоких энергий на встречных пучках – был академик Будкер, первый директор Сибирского института ядерной физики», – вспоминает нобелевский лауреат Жорес Алфёров.

«Слова «невозможно», – пишет вдова академика, – для него не существовало. Чем труднее была задача, тем больше она его увлекала. Решения, которые он находил, были оригинальными, неожиданными, простыми и эффективными. И не только в физике, но и в области человеческих отношений… Кому могло прийти в голову поручить Институту ядерной физики Сибирского отделения АН СССР защищать зерно от вредителей? Искать новые способы бомбардировки раковых клеток? Работать над проблемой обеззараживания сточных вод? Никто не поручал. Будкер и его молодой коллектив взялись за это сами».

У института было собственное мощное производство ускорителей и около тысячи высококвалифицированных рабочих. Отношения с ними – особая глава яркой жизни академика Будкера. На собрания, где выступал директор, ходили толпами, в зале чуть ли не на люстрах висели. Он говорил ясно и точно, не уставал объяснять: вы работаете для высокой науки, вы тоже делаете её историю. Рисовал перспективы – не только производственные, но и перспективы для детей, внуков. Слова его никогда не бывали казёнными, тусклыми.