Страна приливов

На следующий день я наблюдала из окна спальни, как Делл устраивает свою ловушку. Это было прямо как в мультике: бечевка привязана к палке во дворе, палка стоит торчком, один конец уперт в землю, другой поддерживает перевернутый ящик, а привязанная к палке бечевка уходит в заросли травы, где затаилась Делл, готовая привести ловушку в действие. А что это там, на тарелке, под готовым упасть ящиком, — морковка, луковица или что-то еще? Никак не разглядеть. Но вот белка скакнула на крышу, пробежала по навесу над крыльцом, спрыгнула во двор, — сколько у нее на это ушло времени? Больше, чем в мультике, я полагаю, но не так много, как в Детской Комнате. Белка двигалась осторожно, с оглядкой, она приближалась к ящику короткими перебежками, то и дело приподнимаясь на задние лапки и принюхиваясь к содержимому тарелки.

— Берегись, — сказала я.

Бечевка дернулась. Палка упала. Ящик рухнул и прихлопнул белку, как будто акула заглотила миногу целиком. Но белка не сдавалась; она так металась, что чуть не перевернула ящик, сопротивлялась с такой яростью, что Делл поспешила выскочить из укрытия в зарослях и сесть на свою ловушку. Потом она взяла пустой мешок и стала не спеша натягивать его на ящик снизу, так что ловушка оказалась внутри него вместе с приманкой и пойманным зверьком. Завязав мешок, Делл вскинула свою ношу на плечо — белка продолжала отчаянно метаться — и, насвистывая, зашагала к коровьей тропе.

«Белка, тушенная в пиве, — подумала я. — Вот что она приготовит мне в следующий раз. Вот что я буду есть».

— Бедная белка, — сказала я отцу. — Она обречена. У нее не было ни малейшего шанса.

Глава 18

Больница была в животе у моего отца, мрачном и угрюмом месте, где пахло лаком.

— Мы ожидаем полного выздоровления, — сказал кто-то.

А моя мать и Классик, одетые в одинаковые зеленые рубашки с завязками на спине, лежали друг подле друга на каталке. Три Барби-хирурга, сопя под своими белыми масками, окружили их со скальпелями в руках.

— Просто сказка, — сказала Классик, только она была не совсем Классик. У нее оказалось человеческое тело, длинные ноги и прическа типа «вшивый домик». — Фантастика, дорогая, просто невероятно!

— Да, прелесть моя, — поддакнула моя мать, — просто невероятно!

Моя мать походила на Делл. Она носила ковбойскую шляпу и курила сигару.

И я тоже была там, где-то рядом с ними.

Тут как раз появилась Барби-медсестра. Волшебная Кудряшка? Или Джинсовая Модница? Не разобрать. Она несла серебряную тарелку, а на ней человеческий мозг, огромный, размером с индейку.

— Обед подан, — сказала она. — Накрывайте на стол.

Но я услышала совсем другое:

— Мозг готов. Несите пациента.

И тут Классик вдруг понесло куда-то, и она, на лету посылая нам с матерью воздушные поцелуи, кричала:

— Наконец-то! Как я счастлива! Я живу!

— Да, — сказала моя мать, садясь на каталку и затягиваясь сигарой, — да, да! — Ее рубашка вспыхнула.

Я проснулась вся в поту. Был полдень, яркое солнце врывалось в окно моей спальни, растекаясь по матрасу и пригревая нас с отцом. Лак у него на лбу блестел, точно испарина. А я лежала у него под боком и, позевывая, прижималась к одеялу, в которое он был завернут.

— Вставай и сияй, — сказала Стильная Девчонка.

Я заснула, так и не сняв ее с пальца. Теперь она маячила у меня перед носом.

— Классик жива, — сообщила я ей.-У нее все в порядке, и она очень счастлива.

— Это был сон, — ответила она. — Можешь мне поверить, я-то знаю. Я тоже была там, дорогуша.

Стильная Девчонка разговаривала совсем не так, как раньше, теперь она больше походила на Классик. Она сказала:

— Я все знаю.

— Прекрати, — сказала я. — Нечего притворяться, будто ты — это она.

— Глупости какие! Понятия не имею, о чем ты.

Я дернула пальцем, и она слетела с него. Ударилась об пол, подпрыгнула и покатилась, пока наконец не остановилась у верхней ступеньки лестницы. Она потеряла сознание, не успев крикнуть.

— Это был не просто сон, — сказала я. — А если ты этого не видишь, значит, ты совсем дура, хоть и слепая!

Потом я приложила ухо к одеялу, как раз над отцовыми ребрами, и стала слушать в надежде, что операция проходит благополучно и скоро раздастся голос хирурга. Но ничего не услышала.

— Волшебная Кудряшка, — позвала я шепотом, — Джинсовая Модница, это я, Джелиза-Роза. Что там у вас происходит? Вы мне скажете, ладно?

Я снова прислушалась, но внутри все было тихо.

Все спят, подумала я. Еще не вернулись из сна.

Тогда я тоже попыталась заснуть. Положила голову на одеяло, закрыла глаза и захрапела. Но ничего не помогало. Спать все равно не хотелось.

— Так нечестно!

От расстройства я соскочила с кровати и побежала за Стильной Девчонкой. Она лежала без сознания, может быть, даже в одной больнице с моей матерью и Классик. Я пинком отправила ее вниз по лестнице, крикнув вслед:

— Вот тебе, псина паршивая!

Потом, когда Диккенс пришел с едой, я сказала ему:

— Мне снился такой сон, а Стильная Девчонка все испортила. Разбудила меня не вовремя, и теперь я так и не узнаю, чем все кончилось.