Страна Рождества

«Значит, говорите, у него может случиться удар», — сказала Хаттер.

«В любую минуту. Каждую минуту, пока его здесь нет, он словно лежит посреди дороги. Рано или поздно появится автомобиль».

И все же Кармоди ушел из больницы и поймал такси до железнодорожной станции в полумиле от нее. Там он купил билет в Бостон, предположительно в какой-то вялой попытке сбить правоохранительные органы со следа, но затем направился вниз по улице к аптеке, откуда позвонил в Довер, штат Нью-Гэмпшир. Сорок пять минут спустя на пикапе прибыл Кристофер МакКуин, и Кармоди сел на пассажирское сиденье. И вот теперь они здесь.

— Итак. Чем, по-вашему, занималась Вик МакКуин? — спросил Долтри.

Кончик сигареты пылал в темноте, отбрасывая инфернальный свет на его морщинистое уродливое лицо.

— Чем же?

— Она направилась прямиком к этому типу, Бингу Партриджу. Охотилась за ним, чтобы получить информацию о своем сыне. Что и сделала. Она так сказала, верно? Она, очевидно, связана с какими-то совсем уж порочными ублюдками. Вот почему схватили ребенка, вам не кажется? Она сейчас получает урок от своих деловых партнеров.

— Я не знаю, — сказала Хаттер. — Спрошу у нее, когда ее увижу.

Долтри поднял голову, выпустил дым в бледный туман.

— Бьюсь об заклад, это торговля людьми. Или детская порнографии. Эй, это имеет смысл, верно?

— Нет, — сказала Хаттер и пошла.

Сначала она просто разминала ноги, соскучившиеся без движения. Ходьба помогала ей думать. Она сунула руки в карманы своей фэбээровской ветровки и стала обходить фургон, направляясь к краю шоссе. Глядя через дорогу, она видела через сосны несколько огней, горевших в доме Кристофера МакКуина.

Врач сказала, что Кармоди лежит на дороге в ожидании наезда, но было не совсем так. Было хуже. Он прогуливался прямо посреди улицы, бодро шел прямо по полосе встречного движения. Потому что в этом доме было что-то, в чем он нуждался. Нет. Поправка: в чем нуждался Уэйн. Это было настолько важно, что все остальные соображения, включая собственное дальнейшее выживание, можно было исключить. Это было здесь, в этом доме. В двухстах футах отсюда.

Долтри догнал ее, когда она переходила дорогу.

— Так что же нам теперь делать?

— Я хочу посидеть с одной из команд наблюдения, — сказала Хаттер. — Если идете, вам придется потушить сигарету.

Долтри бросил сигарету на дорогу и наступил на нее.

Перейдя через шоссе, они стали пробираться по гравийной обочине. Они были в сорока футах от подъездной дороги к хижине Кристофера МакКуина, когда раздался чей-то голос.

— Мэм? — тихо сказал кто-то.

Из-под ветвей ели вышла маленькая, полная женщина в темно-синей куртке-дождевике. Это была индианка, Читра. В одной руке она держала длинный фонарь с корпусом из нержавейки, но не включала его.

— Это я. Хаттер. Кто здесь?

— Я, Поль Гувер и Джебран Пельтье. — Это была одна из двух команд, размещенных среди деревьев, чтобы наблюдать за домом. — Что-то не так с оборудованием. Бионическая антенна перестала работать. Камера не включается.

— Мы знаем, — сказал Долтри.

— Что случилось? — спросила Читра.

— Вспышка на солнце, — сказал Долтри.

* * *

Вик оставила «Триумф» среди деревьев на невысоком бугре у дома своего отца. Когда она сошла с байка, мир покачнулся. У нее было такое чувство, что она стала фигуркой в стеклянном снежном шарике, которую бесчувственный малыш наклоняет то туда, то сюда.

Она стала спускаться по склону и с удивлением обнаружила, что не может идти по прямой линии. Если бы ее остановил коп, то она сомневалась, что смогла бы пройти основной тест на трезвость, пусть даже ни капли не выпила. Потом ей пришло в голову, что если бы ее остановил коп, то он, вероятно, нацепил бы на нее наручники и при этом пару раз огрел бы дубинкой.

К силуэту ее отца у задней двери присоединился большой, широкогрудый человек с огромным животом и с шеей толще его бритой головы. Лу. Она различила бы его в толпе и с пятисот футов. Двое из троих парней в ее жизни, которые любили ее, смотрели, как она нетвердо идет вниз по склону; не хватало одного только Уэйна.

Мужчины, подумала она, — это одно из немногих надежных удобств в этом мире: как огонь в холодную октябрьскую ночь, как какао, как растоптанные тапочки. Их неуклюжие знаки внимания, их щетинистые лица и их готовность сделать, что нужно — приготовить омлет, заменить перегоревшую лампочку, обниматься, — иногда превращали пребывание женщиной чуть ли не во благо.

Она хотела бы не так отчетливо осознавать огромную пропасть между тем, как ценили ее мужчины в ее жизни, и своей подлинной ценностью. Она, ей казалось, всегда просила и ожидала слишком многого, а давала слишком мало. У нее словно бы имелось извращенное побуждение заставить всякого, кто заботится о ней, пожалеть об этом, побуждение найти что-то такое, что будет больше всего приводить их в ужас, а потом проделывать это, пока им не придется бежать от нее ради самосохранения.

В левом глазу было такое чувство, словно там медленно поворачивался большой винт, все крепче и крепче закручиваясь в свою гайку.