Страна Рождества

На его байке с помощью аэрографа была нарисована веселая сексуальная блондинка в бикини, сшитом из американского флага, оседлавшая бомбу на фоне всполохов пламени. Отцы знакомых ребят создавали разные полезные вещи. Зато отец Вик был крутым парнем и, как он сам говорил, «взрывал дерьмо», гонял на «Харлее» и поджигал бикфордов шнур от сигареты, которую курил. Мало кто мог бы его переплюнуть!

Пацанке разрешали ездить на «Роли» по тропам леса Питтман-стрит, как неофициально называлась тридцатиакровая полоса кустарников, сосен и берез, простиравшаяся сразу за их двором. Ей разрешали доезжать до реки Мерримак и крытого моста, но там следовало поворачивать назад.

Лес продолжался и на другом берегу, за мостом, который все называли мост ««Короткого пути»», но родители Вик запрещали по нему ездить. «Короткому пути» исполнилось уже семьдесят лет, он имел триста футов в длину и здорово провисал в середине. Стены его клонились навстречу течению, так что иногда казалось: один порыв сильного ветра — и он рухнет. Жестяная табличка на заборе гласила: СОГЛАСНО РАСПОРЯЖЕНИЮ ПОЛИЦЕЙСКОГО УПРАВЛЕНИЯ ХЭВЕРХИЛЛА МОСТ ЗАКРЫТ ДЛЯ ПЕРЕДВИЖЕНИЯ, ПОСКОЛЬКУ НАХОДИТСЯ В АВАРИЙНОМ СОСТОЯНИИ. Вход на мост загораживал забор из мелкой металлической сетки, но подростки отогнули в одном углу стальную проволоку и лазали туда, чтобы курить марихуану и обжиматься. Считалось, что это место — пристанище преступников, изгоев и невменяемых.

Пацанка, конечно, была там, но считала себя вполне нормальной. Несмотря на угрозы отца и табличку с «распоряжением», сегодня она взяла саму себя на слабо: проскользнула под забором и прошла десять шагов — Пацанка никогда не могла отказаться от вызова. Тем более брошенного самой себе.

Внутри моста было на пять градусов холоднее, чем снаружи; между половицами имелись зазоры с видом на воду, покрытую рябью, до которой было не менее сотни футов. Дыры в черной толевой крыше пропускали пыльные столбы золотистого света, но в темных углах пронзительно пищали летучие мыши.

У Вик участилось дыхание, когда она вошла в длинный, затененный туннель, наведенный не просто над рекой, а над самой смертью. Ей было девять лет, и она верила, что может мчаться быстрее всего чего угодно, и уж тем более — рушащегося за спиной моста. Но, когда она шла осторожными детскими шажками по старым, изношенным, скрипучим доскам, у нее возникли сомнения. Хотя сделала она не десять, а все двадцать шагов. Но при первом громком треске она обмерла, а затем помчалась обратно и пролезла под оградой, чувствуя, что ее вот-вот задушит биение собственного сердца.

Успокоившись, Вик направила свой байк через задний двор, и спустя миг колеса загромыхали, мча ее вниз по склону, по корням и камням — в лес. Она старалась уехать подальше от дома, в одну из своих запатентованных, выдуманных историй «Рыцаря дорог»…

И вот уже Пацанка находится в «Рыцаре-2000», и они стремительно несутся под деревьями, меж тем как летний день сгущается лимонными сумерками. Они получили задание — разыскать микрочип, содержащий координаты всех местоположений секретных американских ракетных шахт. Чип спрятан в браслете ее матери; он ловко замаскирован под алмаз и является частью драгоценного камня, выполненного в форме бабочки. Им завладели наемники, намеревающиеся продать информацию с молотка по самой высокой цене. Кому? Им все равно — иранцам, русским, а возможно, и канадцам. Вик и Майкл Найт приближаются к логову наемников по проселочной дороге. Майкл просит, чтобы Вик пообещала ему бессмысленно не рисковать и не действовать как глупый ребенок. Она насмехается над Майклом, закатывая глаза, но оба понимают, что ради остроты сюжета ей какое-то время придется вести себя как глупый ребенок, подвергая опасности жизни их обоих и выполняя отчаянные маневры, чтобы уйти от погони. Плохие парни все время будут охотиться на них.

Нет. Этот сценарий пришелся Вик не по вкусу. Начать с того, что она сидела не в машине, а на байке, прыгающем по корням, и быстро крутила педали, чтобы успеть увертываться от комаров и черных мух. Кроме того, она не могла расслабиться и, как обычно, позволить себе грезить наяву. Ей не давали покоя слова отца: «Сколько же в тебе поганого дерьма». У нее вдруг возникла мысль, скрутившая живот: что, если она вернется домой, а отца там не будет? Пацанка опустила голову и налегла на педали, мчась все быстрее и быстрее — этот способ оставался единственным, чтобы избавиться от столь ужасной мысли.