Страна Саша

Не хватало мне познакомиться с девушкой у психолога. Хорошее начало. Псих и истеричка у доктора Одуванчикова. Ромео и Джульетта из Вероны отдыхают.

– У тебя плохое настроение? – вышла она за мной на улицу.

– Нет, просто грустно, – а она не так уж и плоха при дневном свете.

– Знаешь, ты не подумай, что я маньячка какая, пристаю тут к тебе. Просто ты мне интересным показался.

– Да ничего. Я тоже не псих. Это мама меня сюда направила. У меня проблемы просто с проекциями. В общем, там долгая история.

В итоге с Женей мы прошлепали прямо до ее дома. Ей 17 лет, она тоже рисует, и у нее всё еще запущеннее, чем у меня. То, что она рассказывала, просто не укладывалось у меня в голове.

– В ничем не примечательный день на кухне детского сада, как всегда, готовился обед, – начала она, как будто сказку рассказывала. Было видно, что ей нравится смаковать подробности, но в то же время это приносит ей боль. Я понял, что она уже несколько раз рассказывала эту историю людям, поэтому некоторые фразы как заученные отлетали. – Кто-то чистил лук, другая женщина резала хлеб, а тетя Валя терла морковь. Тетя Валя была самой главной на кухне, и обычно именно она звала всех нас обедать. Пока она не позовет, никто не должен был начинать есть. А я как раз очень хотела есть. Я не выдержала и зашла в обеденную комнату. На стол уже начали накрывать: расставили хлеб, разложили булочки и налили компот. Я подумала, что если возьму кусочек хлеба, то никто не заметит. Но тетя Валя сразу пресекла мою попытку громким криком. Я даже подумала, что у меня голова лопнет, – так она сильно кричала. «Не смей!!! Тебя еще за стол не приглашали!!!» Я побежала в спальню, где у нас проходил тихий час, и расплакалась. Обедать я, конечно, не пошла. Все стали приходить ко мне и по очереди звать обедать. Я ни с кем не стала разговаривать.

Тут Женя замолчала, мы как раз дорогу переходили. Потом продолжила:

– Я вообще перестала разговаривать. С того самого дня я разговаривала только с мамой и папой, сестрой и одной подругой. Они так расстроились, ведь каждый день, когда мама приходила забирать меня из садика, воспитательница говорила ей, что я молчу целыми днями. Потом я пошла в школу. Я была очень неглупой девочкой, но из-за того, что я ни с кем не разговаривала, некоторые думали, что со мной что-то не так. Мы пришли с мамой в школу рядом с нашим домом. Там строгий мужчина в мятом костюме, пропахшем супом, попросил меня спеть, посчитать какие-то цифры. А я молчала. Я не хотела ему ничего говорить. Я всё думала, что вот он, наверное, только что пришел из столовой, там ел суп, суп капнул на пиджак и засох. А еще его волосы тоже пахнут столовой, я в этом уверена. Только, скорее всего, пловом. И он всё время обтирал масляный рот платком и ерзал. Препротивнейший дядька. Молчащих детей никому не надо, и меня даже сначала не хотели брать в школу, несмотря на то что я раньше других начала читать и писать. Конечно, родители мое право на школу отстояли.

Я пытался осмыслить, как так можно – несколько лет не разговаривать. Наверное, у нее хорошая фантазия за это время нарисовалась. А что еще делать ребенку, когда он ни с кем не общается? Конечно, он начинает придумывать свой мир. И с годами этот мир разрастается, а грань между реальностью и происходящим где-то в полушариях становится похожей на пленку апельсина.

– И что было дальше?

– Сначала я училась в одной школе, где классная руководительница Нина Александровна занималась со мной почти каждый день, и я начала понемногу разговаривать, но редко – в основном с ней. Потом я перешла в другую школу. Казалось бы, на этом всё и должно было кончиться. Но нет. Разговаривать я по-прежнему боялась. Если меня спрашивали на уроке, я или молчала, или плакала. И так было до 5 класса. Взять хотя бы английский язык. Он очень легко мне дается, и я всегда делала домашнее задание. Но как только меня просили рассказать выученный текст, я бросалась в слезы. Учительница просто не знала, куда деться, и постепенно совсем перестала меня спрашивать. Наверное, она думала, что я какая-то чокнутая и со мной лучше не связываться. В классе я тоже ни с кем не разговаривала. Некоторые ребята пытались со мной заговорить, но всё было бесполезно. Я никому не отвечала. Потом они уже даже пытаться перестали. Теперь ты понимаешь, почему я с тобой заговорила?

– Слов накопилось за много лет?

– На самом деле я стараюсь первой заговаривать с людьми, чтобы как-то робость побороть. Я даже кроме рисования еще и журналистикой занялась, чтобы хоть как-то с людьми научиться разговаривать.

– Слушай, ну это серьезно – то, что ты пережила, разве нет?

– Еще как, но, знаешь, я стараюсь не вспоминать. Ладно, мне пора уже. Вот мой дом.