Страна сбывающихся надежд

– Я тебя не спрашиваю, который час. Я спрашиваю – водка есть? Как говорится, «я тэбе нэ спрашиваю, что в тэбе болыть, а я тэбе спрашиваю, шо ты будэшь пыть…»

– О, разумеется, сэр. «Русский стандарт» подойдёт? Шот 50 миллилитров.

– Неси сразу 200, – распорядился я. – Четыре шота. И на закуску сообрази там что-нибудь, класса «помидор-огурец», чтоб побыстрее, пока я меню изучу. Чем славится Пенджаб… в смысле, есть баранина, лэм?

– Lamb Rogan Josh, Lamb Bhuna Ghosht, Lamb Rara Gosht, Lamb Paye da Shorba… – затараторил Амбин, почуяв русский замах.

– Вот, эту лэм шорбу пусть и готовят. Двойную…

Беспозвоночное, гальванизированное моим заказом, моментально умоталось исполнять, а я плюхнулся на ближайший стул, распустил галстук и расстегнул воротник.

Фух… я ушёл из лобби бара следом за Сокной. О возвращении в конференц-зал и речи не могло быть, да там и было пусто – все участники ушли на бесплатный обед в столовку ”JW”. Двери туда были открыты, индийский шведский стол. Ортофратернити гудело (в смысле, громко и возбуждённо переговаривалось) вовсю, стуча ложками по тарелкам. Аппетита братве было не занимать – индийцы всегда голодны.

– А русские бы уже вовсю водку дули… эх, не прилетели наши орлы. Придётся тебе, zyablikov, одному высоко нести знамя Родины… за себя и за того парня…

Первое время мыслей никаких не было, и я просто сидел за столом, бесцельно глядя на скатерть. Негромко играла индийская музыка.

Амсе гумсум ту хаи киун

Кхамоси тод де

Джеена куа дил хаар ке

Пагаалпан ччод де

Пела девушка довольно пискляво и слезливо, на индийский манер. Я пытался по привычке разобрать слова, как в Камбодже – я там упорно учил кхмерский язык, всегда читал вывески и слушал песни, иногда получалось разобрать и тогда моему восторгу не было предела. Но тут пели на санскрите или как этот язык у них назывался, хинди… поэтому отдельные слова-то я хорошо разбирал, а вот понять, что они означали, закономерно не мог, ибо не знал ни одного слова по-ихнему. Тем не менее, я готов был поклясться, что эту песню я уже где-то слышал. Впрочем, послезавтра утром я навсегда улетал из этой удивительной страны, успев увидеть лишь самый её краешек…

Айча ре мере саат

Иех джааге раат

Пукаре туджи сун

Суна де вохи дхун...

Собственно, никакой нужды улетать именно послезавтра не было, не считая того, что мой обратный перелёт был уже любезно оплачен индийской сетью клиник ”Morsbi Limited”. Однако виза, за которую я заплатил в индийском посольстве в Пном Пене 43 доллара США, истекала только через месяц – так, что я ещё мог свободно оставаться в этом земном раю, сколько хватит денег. Жан дал уже мне не то, что «добро», а даже настоятельно рекомендовал не возвращаться так скоро. Денег на моей карточке было более, чем достаточно для месяца самой роскошной жизни. Точнее, я мог вполне безболезненно потратить нужную сумму на это мероприятие, включая все издержки – в особенности девушку.

Джимми Джимми

Айча, айча

Джимми Джимми

Айча, айча

Айча ре мере саат

Иех джаге раат

Пукаре туджи сун

Суна де вохи дхун…

Чёрт, где же я это слышал?

Расторопный Амбин прибежал с подносом – четыре шота водки, но не в стопках, а в тех же толстодонных стаканах, в которых утром он подавал виски, темнота. Как говорится, «не поймут нас тут, поручик – Азия-с!» В качестве закуски гарсон принёс «малай кофта» – большую пиалу пряных мясо-овощных шариков в остром томатном соусе.

– Дабл Пайе де шорба уже готовится, сэр, – почтительно информировал он.

Я кивком показал, что очень доволен и взял первый стакан.

«– Ну-с… они выпили по другой, – сказал граф, наливая вторые рюмки. – Дерзай, Лекок!

Я взял свою рюмку, поглядел на нее и поставил…

– Чёрт возьми, давно уже я не пил, – сказал я.– Не вспомнить ли старину?