Страна сбывающихся надежд

– Какой GULAG, доктор, ваш мистер Путин только позавчера посетил Индию! Он очень приятный мужчина! Я не могу понять, какая причина… вы шутите с девушками всё время… а неужели вам самому не хочется побывать в Санкт-Петербурге? Это же самый красивый город на Земле, я отдала бы полжизни, чтоб хоть одним глазком увидеть это чудо!

Я ответил, что 100 раз был уже в этом Санкт-Ленинграде и что ничего хорошего там нет. Как гигантское кладбище, наводит на самые грустные воспоминания. И отыскать туристу сортир в центре – огромная проблема! Как говорится, «Петербург – настолько культурный город, что даже птицы, пролетая над ним, терпят…» К тому же, чертовски холодно в это время года. И постоянно льют дожди.

– А это, наверное, доктор Савитар поручил вам уговорить меня поехать? – проницательно взглянул я в приоткрытое забрало шлема, откуда на меня с огромным интересом блестели удлиненные глаза в обрамлении густых ресниц.

– Нет, он мне ничего не поручал, но я знаю о вашем с ним разговоре! Просто «Сеть» и «PIMER» очень рассчитывали на вас, и ваш отказ поехать всех удивил…

– Бесполезно, – махнул я рукой отрезающе. – Бесполезно, милая Рачана. Если бы кто и мог меня уговорить, то только ваша подруга. При условии, конечно, что и она бы поехала… Кстати, что такое «алавида мере пьяра»?

– «Прощай, любовь моя» по-пенджабски. Вы запомнили? Какие у вас лингвистические способности…

Я поблагодарил Рачану за лифт и предложил пойти в «Софрон» – я приглашаю её составить мне компанию и скрасить мой прощальный вечер.

– Спасибо, доктор, я польщена… Но девушки у нас не ходят в рестораны, только, если с мужем или с семьёй. И кофе я с вами не выпью, хотя могла бы. Раз вы такой вредный, то и я отказываю вам исключительно из вредности, вот!

– Милая Рачана! Мне так нравится ваш колючий характер… мы ещё увидимся?

– Это едва ли. Впрочем, пишите в Фейсбук, добавляйтесь в друзья.

– А если и у вас появится жених?

– Маловероятно. Я же летаю в заграничные командировки от «PIMERa» и все об этом знают. Даже съехала от родителей – это слишком по-европейски, они были категорически против. Девушка не должна себя так вести. Уже побывала в Японии и в США. А наши молодые люди избегают девушек, которые не сидят дома…

– А если это будет иностранец? Такая девушка… наверняка вы многим нравитесь.

– А на брак с иностранцем не дадут согласия мои родители. А без согласия родителей… Слушайте, доктор, я, так и быть, выпью с вами кофе – если вы завтра полетите в Санкт-Петербург… – резко сменила она тему.

Как кошечка, ей-богу – то ластится, то царапается…

– Ну, снова начинается! Нет, Рачана. При всём восхищении, завтра я лечу обратно в Пном Пень. Вот его я покажу вам с удовольствием, если когда-нибудь приедете к нам. Ещё раз спасибо, очень выручили. Передайте мой прощальный привет Сокне. Я навсегда сохраню память о ней в моём сердце!

– Вы ей очень понравились. Я передам. Прощайте, вредина…

Девушка дала газу и была такова.

– Рачана! Вы мне тоже очень нравитесь! – крикнул я вслед запоздало.

Только сейчас я заметил полицейскую патрульную машину, которая уже некоторое время стояла за разделительным газоном. В ней сидели двое усатых мужиков лет 40 на вид, которые пристально вглядывались в нас из-под низко надвинутых козырьков фуражек. Их вид не предвещал ничего хорошего. Один из полицейских всё время говорил с кем-то по рации.

"Неужели за Рачаной поедут? – похолодел я. – Я же сейчас разговаривал с ней неофициально! Хотя, это как посмотреть…"

Но те ещё некоторое время постояли и поехали в другую сторону.

Большой брат следит за тобой!

Ну вот, кажется, всё на этом.

Остаток вечера я провёл в старом, добром «Соффроне» в окружении верного Амбина.

Я заказал цыплят тандури, на вопрос – класть ли специй как для европейца – я ответил кривой усмешкой.

– Где ты тут видишь европейца, парень… безродный космополит перед тобой… пусть кладут, как для себя…

– Море водки, сэр?

– Озера мне сегодня вполне хватит…

Пил я сегодня шотландскую водку «Глен'с» – 37.5 градусов – как раз, чтобы не надираться перед обратной дорогой. На закуску были «кадхай панир» и «раджма», принципиально не отличавшиеся от вчерашней «малай кофты».