Страна сбывающихся надежд

– В Индии женщина всегда обязана беспрекословно подчиняться мужчине! Но вы не индиец, мистер zyablikov…

– В этом-то и проблема, мистер Гобинда! Для нас, европейцев, женщина- это друг человека…

– …поэтому они обе обязаны беспрекословно подчиняться вам, как их руководителю!

– Хватит ли у меня твёрдости, мистер Гобинда?

– Непременно хватит, мистер zyablikov. Построже с ними, и всё будет нормально! Как говорил мудрец – «везёшь женщин – бери с собой плётку». Но они обе очень дисциплинированы, так что не предвижу проблем. Мне даже кажется, что мягкость, уважение и внимание мисс Каур и мисс Чоудхари оценят больше, чем строгость и высокомерие. «Ласкового жеребёнка», мистер zyablikov, «поят молоком две кобылицы», говорит персидская пословица. Если у вас больше нет вопросов, мистер zyablikov, то я желаю удачи вам в вашей поездке. А сейчас мне нужно рапортовать патрону о результате…

Мистер Гобинда протянул мне свою кисть пятиклассника, я пожал её как мог деликатно. Свернув в трубку файл с бумагами, я, наконец-то, слез с этого ставшего таким неудобным стула!

–

Индусы верят в перерождение. Они убеждены в том, что если один человек делает добрые дела в этой жизни, его следующая жизнь будет лучше. И если он делает очень хорошие дела, то он может слиться с Богом и не нужно возвращаться на землю после возрождения.

-26-

21.00 IST (UTC+5.30) 09/10/18

На негнущихся ногах я доковылял до столика, за которым сидели официальные представительницы Сети клиник, сотрудником которой сейчас сделался я.

Нет, не галлюцинация… а это гораздо хуже. Обе прекрасные представительницы… официально – мои подчинённые… были одеты вполне по-европейски – в джинсах и приталенных пиджачках, со множеством сумок, сумочек и пакетов. Рачана эффектно подсурьмила брови, накрасила веки и губы, Сокна только губы чуть-чуть. Обе выглядели очень сильно взволнованными, особенно Сокна, на которой лица не было.

«Как же так, она никогда не была дальше Чандигара, – вспомнил я. – Да полно, не снится ли мне всё это?»

Я плюхнулся на свободный стул и швырнул папку с инструкциями на стол.

– Мистер zyablikov, – торопливо и виновато начала Рачана заготовленное, часто-часто хлопая ресницами (очень длинными и густыми – не замечал, наклеила, чтоль), – я и моя подруга чрезвычайно сожалеем о неудобстве, которое мы вам доставили… и, со своей стороны, готовы сделать всё возможное для того, чтобы минимизировать вам моральную травму и потерю времени… Думаю, у вас есть неотложные вопросы, на которые вам кратко ответит моя подруга! А сейчас, с вашего позволения, мистер zyablikov, я отойду к бару и выпью милкшейк. У нас мало времени, через полчаса мы должны быть у ворот номер 16, иначе пропустим наш рейс…

– Вы очень на меня сердитесь, доктор? – тихо спросила Сокна, так и сидя нахохлившись. С её опущенных ресниц, казалось, вот-вот скатится большая и чистая слеза… Никогда ещё она не была так дивно хороша, как в эту минуту!

– Могу ли я на тебя сердиться, милая Сокна! – сглотнул я давно копившийся в горле комок и, не удержавшись, провёл ладонью по её щеке – чёрт побери, zyablikov – ЭТО реальность!

Реальность!!

РЕАЛЬНОСТЬ!!!

– Я же снова вижу тебя – причём там, где никак не ожидал увидеть! Мало того – сижу рядом… и у нас с тобой впереди целая неделя в самом прекрасном городе мира! Не говоря уже о том, что Ленинград – это колыбель трёх русских революций… Конечно, это не Рио… то есть, не Гоа… куда я тебя приглашал ещё вчера, но в твоём присутствии Гоа будет везде, даже в тундрах Крайнего Севера! Жизнь, Сокна, она тем и отличается от мечты, что в ней не совсем всё так, как хочется! А теперь, в двух словах, расскажите… расскажи, как это чудо произошло и кого мне превозносить до конца жизни…я так думаю, что это коварная Рачана всё устроила…