Страна Семи Трав

Старый охотник, неслышно ступая, обошел полянку, внимательно осмотрел кучи хвои, кусты. Лицо его было сосредоточенно, серьезно. Видимо, обстоятельства убийства делались для него все более ясными.

— Тут удобно для засады, — объявил Бульчу. — Человека догоняли и обогнали. Убийца стоял в кустах.

Он отмерил шагами расстояние от кустов к могильнику.

— Однако убитый молодец был удалой человек, — с уважением сказал наш проводник. — Боялись его. Близко боялись подойти…

— Ну, все сказал? — нетерпеливо спросил Савчук.

— Все как будто, — с достоинством ответил Бульчу, отходя в сторону. — Мало тебе?

— А кто на него камни навалил? И зачем?

— Как — зачем? Похоронили его. Чтобы песцы не сожрали труп.

— Значит, друзья хоронили?

— Да.

— Нет, враги. Убийцы его…

— Что вы, Володя? — изумилась Лиза. — Убийцы бросили бы на произвол судьбы.

— Вы не понимаете. Привалили камни для того, чтобы даже дух его не шел дальше.

— Дух? О чем вы говорите?

— А почему у него левая рука подвернута под грудь? — продолжал Савчук, не отвечая на вопрос и нагибаясь к мертвецу.

— За грудь схватился, когда ранили.

— Ошибся, Бульчу. Дело в другом… Подсобите-ка, товарищи. Убитого надо перевернуть.

Мы подняли и перевернули маленькое тело. Лиза отвернулась, чтобы не видеть страшного лица, потерявшего человеческий облик.

Когда мертвеца положили навзничь, левая рука его с коротким сухим стуком упала на землю. Пальцы по-прежнему были судорожно сжаты.

— Это, несомненно, гонец, — пробормотал Савчук, нагибаясь над мертвецом. — Он нес письмо от Ветлугина… Вот письмо!

Этнограф извлек из-под меховой одежды куски бересты, которая была исписана знакомыми бисерными буковками.

— Я понял, что он гонец, — взволнованно продолжал Савчук, разгибаясь с драгоценным свитком в руках. — Я сразу понял это, когда увидел подогнутую левую руку. Гонец схватился за письмо, едва лишь почувствовал, что его ранили…

— Неужели? — воскликнула Лиза. — В этот момент он помнил о письме!

— Читайте, читайте же письмо! — поторопил я.

Начало письма было залито кровью человека, который прятал письмо у самого тела. Большое черное пятно расплылось на бересте и почти целиком скрывало некоторые строчки.

«И я остался у них, и прошло много лет, и жизнь их стала моей жизнью» — эта фраза бросилась первой в глаза.

В отличие от письма, застрявшего между порогами, в котором описывались события одного лишь года — с осени 1916-го по осень 1917-го, — это письмо охватывало очень большой период времени — с 1917 года по 1936-й включительно.

То, что письмо, по сути дела, передал нам мертвец, как бы бросало зловещий отсвет на красноватые «страницы». С тревожным чувством и волнением мы приступили к чтению.

Вначале Петр Арианович кратко излагал уже известное нам. (По-видимому, не надеясь на то, что предыдущие письма дойдут, в каждом новом своем письме он повторял изложение событий в хронологическом порядке.)

К сожалению, пятно крови расплылось как раз там, где говорилось о неудачном побеге. Надо думать, что Хытындо отправила вслед за Ветлугиным своих соглядатаев и те задержали его.

По законам «детей солнца» нарушивший запрет Маук подлежал смерти. Представитель племени вступал с нарушителем в поединок. (Вероятно, это было нечто вроде божьего суда, который применялся когда-то у нас на Руси.)

Из приписки к предыдущему письму мы уже знали, что племя облекло своим доверием Нырту.

Почему-то поединок был отложен (может быть, по просьбе Петра Ариановича). Состоялся он лишь в начале зимы, когда в оазисе уже лежал глубокий снег. Для исхода поединка это имело очень большое значение.

2. Поединок с Ныртой

Описывая дальнейшие события, Петр Арианович, по-моему, сумел удивительно глубоко проникнуть в душу первобытных людей, жаждущих ярких сказочных впечатлений, как и душа ребенка. Перипетии поединка географ дал как бы с точки зрения «детей солнца»…

Итак, поединок был назначен на время полнолуния.

Из жилища Хытындо неслись устрашающие завывания. От рокота бубна звенело в ушах.

Проходя мимо, «дети солнца» пугливо озирались. Старая женщина заколдовывала Нырту. Как-никак чужеземец тоже знался с духами, и в отношении его надо было принять особые предосторожности!

Шепотом передавали друг другу, что Хытындо бросила в сосуд пучок из семи трав и сказала: «Пусть храбрость чужеземца исчезнет, как дым! Пусть он падет раньше, чем Нырта спустит стрелу. Пусть сердце его треснет надвое!» И она кинула на землю сосуд с травой, и тот разбился.

Потом по пещерам пополз новый слух: Хытындо начала готовить Нырте обувь мстителя. Это были заколдованные унты с привязанными к ним гусиными перышками. Теперь Нырта мог пройти по снегу, не оставляя следов, — магические перышки заметали следы.

Да, видно, плохо придется чужеземцу!.. А готовится ли он сам к поединку?

Этого не могли с уверенностью сказать.