Страна Семи Трав

Но что же делать? Не мог же он перелететь через горы и тундру по воздуху! Перед ним был один-единственный путь — река!

Его беспокоило, впадает ли она в озеро? Как будто бы должна впадать. На все расспросы об этом Нырта отделывался невразумительным бормотанием и неуклюже переводил разговор на другую тему. Во всяком случае, река протекала через котловину в меридиональном направлении, то есть с севера на юг, а озеро находилось где-то на юге.

С первыми же проблесками света надо было подняться к перевалу, чтобы проследить оттуда течение реки.

Долгожданное солнце выглянуло из-за гребня гор в середине февраля.

Вряд ли кто-нибудь в котловине встретил его появление с большим восторгом, чем Ветлугин. Не терпелось взглянуть на открытый им удивительный мирок, а также проверить догадку насчет реки, что было так важно для продолжения путешествия.

Вначале солнце находилось на небе совсем недолго. Большую часть дня царили сумерки. Поэтому Ветлугин не рисковал самостоятельно углубляться в лес. Наконец дни настолько удлинились, что он отважился предпринять вылазку к перевалам — без Нырты, в полном одиночестве.

День выдался ясный, почти без тумана, что бывало очень редко в этих местах, и географ обрадовался своей удаче.

По мере того как поднимался по довольно крутому склону, кругозор его все расширялся. Оказалось, что собственно оазис не так уж велик. Лес, более или менее густой, покрывал только часть кальдеры. То там, то сям светлели прогалины, пустые места, лишенные растительности. Кое-где деревья росли очень странно, вкривь и вкось. («Пьяный лес», — мысленно отметил географ.)

За опушкой открывался обычный унылый ландшафт Бырранги: белое и черное, снег, снег, торчащие из снега зубья скал.

При взгляде на эту картину Ветлугину вспомнился переход по горам осенью прошлого года, пронзительные, как бы оплакивающие его, крики подорожников, огромные хлопья снега, медленно, словно бы в полусне, падающие на землю.

Нет, это не повторится больше! Не должно повториться!.. Он, Ветлугин, спустится к самоедам по течению на плоту или в челноке, не затрачивая особых усилий.

Лишь бы не подвела река. Течет ли она на юг? Впадает ли в озеро?..

Ветлугин продолжал свое восхождение к перевалу, но уже гораздо более медленно, чем раньше, то и дело оглядываясь и прислушиваясь. Примерно с полпути географа сопровождал в лесу разноголосый птичий пересвист.

Для пробы Ветлугин остановился — свист обрывался. Трогался с места — возобновлялся и свист.

Это было неспроста. Его конвоировали! Прячась за деревьями и кустами, сами оставаясь незамеченными, конвоиры следовали за ним по пятам, перекликаясь друг с другом.

Значило ли это, что ему нельзя увидеть недозволенное, узнать то, что не полагается узнавать? Или опасались его бегства, хотя бежать в это время года было бы бессмысленно?

Ветлугин решил проверить свои подозрения.

Хотя ноги его подгибались от усталости, он шел и шел и поднялся почти к самому гребню котловины. Вдруг рядом, будто из-под земли, вырос Нырта. Лицо его было сурово. Он молчал, только укоризненно покачивал головой.

Ветлугин сделал вид, что не понимает его.

Тогда Нырта, поколебавшись с минуту, приложил ладонь ко рту и стал бить себя пальцами по губам, издавая при этом странный крик. Звук получался прерывисто-протяжный, далеко слышный, нечто напоминавшее клекот орла.

Тотчас же за перевалом раздался ответный крик.

Два силуэта с копьями появились на гребне горы, словно бы вынырнули из тумана.

Ветлугин был поражен. Он никак не ожидал этого. Пограничная застава? Значит, перевалы охраняют?

Географ медленно начал спускаться со склона рядом с Ныртой.

Когда они были уже на полпути к стойбищу, Нырта тронул Ветлугина за руку.

Внизу, у пещер, суетились люди.

Мужчины выбегали наружу, торопливо забрасывая за спину колчаны со стрелами. Длинная цепочка их потянулась к перевалу. Кое-кто на бегу вытаскивал стрелы из колчана и накладывал на тетиву.

Тем временем женщины, схватив детей в охапку, перекликаясь взволнованными голосами, спешили вниз, чтобы спрятаться в зарослях у реки.

Нырта снова обратил к удивленному Ветлугину серьезное лицо.

— Маук не велит! — сказал он, указывая на перевал.

В глубокой задумчивости Ветлугин вернулся «домой», в пещеру.

Там было все по-старому.

Волнение после тревоги уже улеглось. «Дети солнца» оживленно переговаривались и смеялись, поглядывая на виновника тревоги, сидевшего в своем углу.

Но ему было не смешно. Только сейчас осознал он всю сложность и трудность своего положения.

Обитатели оазиса боялись какого-то нападения или вторжения, сама лесистая котловина в горах напоминала осажденную крепость, а случайно попавший сюда путешественник находился в плену.

В этом нельзя уже было сомневаться.

Непонятная Маук как бы очертила круг, пределы которого было запрещено переступать.

Ветлугин был пленником Бырранги!..

7. Бежать, бежать!

Маук?.. Что это за чудище такое — Маук?..

Оказывается, нельзя было отмахнуться от нее. Она требовала к себе внимания, и самого пристального.