Страна Синих Ягод

Это ощущение ему было знакомо с детства, когда в конце весны он ранним утром выходил на высокий берег фьорда и посреди яблоневой рощи присаживался на зелёную траву так, чтобы видеть море, фьорд и небо. На него осыпались нежные лепестки, сдуваемые с деревьев лёгким солоноватым ветерком, дувшим с моря. Казалось, будто идёт снег, подсвечиваемый розовыми лучами восходящего солнца. В ясные дни нежные лучи солнца, всплывавшего над горами, добавляли цветущим яблоням неповторимый сиреневато-розовый оттенок. Потом лучи становились золотистыми, и начинали осторожно прогонять туманную дымку, стелившуюся над морем и фьордом. Они освещали море, превращающееся из бледно-голубого в синее. Потом солнечные лучи ложились на скалистые берега с другой стороны фьорда, где с крутых высоких гранитных скал срывались в воду струи мощного водопада. Бесчисленные брызги, освещённые солнцем, окружали водопад ореолом. В туманной загадочной глубине водопада зарождалась разноцветная радуга. В такие минуты Ингвар забывал обо всём на свете и мог сидеть под яблонями до полудня, когда разогревшее воздух золотое светило растворяло в своих лучах радугу, укрывшуюся в глубинах водопада, а яблоневый сад становился молочно-белым. Тогда же пропадал и неповторимый запах моря и цветущих яблонь.

Это сочетание нежного аромата яблоневого цвета и резкого пряного запаха моря, пропитанного йодом и солью, Ингвар улавливал издалека. Вот и сейчас, туманным утром, сидя на корме судна, скользившего по морской глади вдоль обрывистых суровых скал, он почувствовал аромат цветущих яблонь. В тумане ещё не был виден узкий проход в Граниттискфьорд между крутыми скалами, но Ингвар знал, что родные берега и посёлок, раскинувшийся над фьордом вблизи яблоневой рощи, уже близко. Сердце его защемило не только от детских воспоминаний, но и от ожидания счастливой встречи с единственной дочерью – милой Рагнейдой. Он представил, как вместе с ней он возложит жёлтые цветы, которые так любила его жена Ингрида, рядом с гранитным могильным камнем на кладбище, расположенном за ольховой лощиной.

От размышлений его отвлёк Вегард, который похлопал Ингвара по плечу и ободряюще произнёс:

– Что задумался? Скоро будем дома.

– Я знаю, – отозвался Ингвар. – Сюда доносится запах цветущих яблонь.

– Грустишь?

– Немного. Жаль, что на этот раз не привезу подарки Рагнейде.

– Твоя дочь стала взрослой. Подарки ей уже должны дарить юные воины. Знаешь, сколько достойных юношей влюблены в неё?

– Знаю. Да и за подарки в прошлый раз Рагнейда меня отругала. Говорит, что не желает даров, добытых в походах с помощью оружия. А других подарков у меня нет.

– У твоей дочери чистое сердце. Не знаю, как ей объяснить, что на наших скалистых берегах мы не сможем прокормиться без походов на южные побережья. Даже по праздникам начинку для пирогов мы делаем из кислых яблок, сдобренных вересковым мёдом, или из грибов. Мясо на столе викинга бывает только после удачной охоты. Когда, например, ты в последний раз пил хмельной напиток?

– Совсем недавно я выпил много эля, – смутился Ингвар, вспомнив про застолье в Иглстоуне.

– Тебе просто повезло. Ну, скажи, как тут обойтись без походов на юг, а, говоря честно, без грабежей?

– Это нехорошо делать, как говорят поселившиеся у нас священники. Вот и Рагнейде они это втемяшили в голову, – вздохнул Ингвар.

– Однако это совершенно не мешает пришлым проповедникам пользоваться дарами, захваченными нами в походах, – с обидой произнёс Вегард.

– Давай-ка спросим у епископа Джереми, насколько мы грешим, когда отправляемся в боевой поход? – предложил Ингвар.

– Давай, – согласился Вегард, и они подошли к священнику, сидевшему на носу корабля.

– Джереми, являются ли грехом наши набеги на южные города? – спросил Вегард.

Священник удивлённо посмотрел на него.

– Честно говоря, я не ожидал этого вопроса от такого человека, как ты. Насколько я узнал из разговоров с вашими моряками, ты занимаешься колдовством, и мнение католического священника тебя не должно интересовать, – сказал Джереми.

– И всё-таки, как ты ответишь на мой вопрос? – глядя в глаза священнику, спросил Вегард.

– Я не могу говорить, когда на меня так смотрят. Мне становится тяжело от твоего взгляда, – признался священник и перекрестился.

– Хорошо, я не буду на тебя смотреть. Я не хочу тебе причинять зла. Я просто хочу понять, открыты ли вам самим тайны мироздания или вы всего лишь повторяете чьи-то истины, словно говорящие птицы, привезённые в Европу из тёплых краёв богатыми фламандскими купцами?

– Истина – в евангельских писаниях, – ответил епископ.

– Это книги?

– Да.

– Я слышал, что многие книги часто переписывались писцами. Точно ли, слово в слово, переписывались твои книги?

– Я верю в это, – твёрдо произнёс Джереми. – Так вот, я отвечу на твой вопрос о походах за добычей. Ваши грабежи являются богопротивным делом, поскольку в святом писании сказано: «Не возжелай…»

– Про всё это мы уже знаем… А как же Эдвард, возжелавший Хельгу? Как же сжигаемые на кострах еретики? – воскликнул Ингвар.