Страна снов

Деа было жарко, хотелось пить. Это все сухой больничный воздух, прошедший через бесчисленные кондиционеры и легкие разных людей. Сбросив одеяло, она села. Сердце сильно билось, голова кружилась. Деа не понимала, почему проснулась. Что-то было не так, будто кто-то стоял рядом, дыша в затылок, или следил за ней.

В зеркале мелькнула темная тень. У Деа перехватило дыхание. Подумаешь, сказала она себе, просто на луну нашло облако, и больше ничего.

Она спустила ноги на пол и встала, осторожно высвободив трубки капельницы. Тело будто состояло из разных частей – некоторые неприятно легкие, а другие чугунно-тяжелые. В глазах потемнело, и ей пришлось схватиться за стену и переждать. Деа пошла к раковине, катя за собой капельницу, как научилась вчера, когда ей понадобилось в туалет.

При виде своего отражения она ужаснулась. Волосы грязные, местами свалявшиеся, глаза запавшие, лицо осунувшееся, напряженное, белое как полотно. В голове мелькнула дурацкая мысль: пожалуй, даже хорошо, что Коннор не приходил.

Пластиковым стаканчиком размером с наперсток она набирала воды из-под крана и пила, пока не стало немного легче. Ощущение странного дискомфорта не проходило, и Деа нагнулась, чтобы плеснуть воды в лицо свободной от капельницы рукой, задохнувшись от холода и удовольствия. Выпрямившись, она снова заметила тень, мелькнувшую в зеркале. Неужели в палате кто-то есть? Обернувшись, Деа увидела лишь пустую кровать со смятым бельем и вырисовывавшиеся в полумраке очертания приборов.

Она снова повернулась к зеркалу.

Крик поднялся из груди к горлу и замер.

Зеркало двигалось, рябило, как поверхность озера от движения подводных тварей. Лицо Деа искажали и разбивали маленькие волны. А затем, не успел крик сорваться с губ Деа, не успел звук кристаллизоваться на языке, в зеркале появилась Мириам: большие голубые глаза, темные волосы, еще более растрепанные, чем обычно. Мешки под глазами, как синяки. Тонкие вертикальные морщинки у уголков рта. Она была худой, уставшей – и настоящей.

Настоящей! Это по-настоящему!

Деа почувствовала, как пол уходит из-под ног, и ухватилась за раковину, чтобы не упасть. Она только сейчас поняла, как страшно было бы никогда больше не увидеть лица Мириам.

– Мама? – прошептала она.

Мириам прижала палец к губам и покачала головой, показав глазами влево, где за дверью начинался больничный коридор. Деа поняла, что мать просит ее говорить потише, но ей было все равно. Мама здесь – и не здесь. Она за зеркалом. В смысле, в зеркале.

И это не сон.

– Ты где? – Деа невольно потянулась к зеркалу, словно в надежде коснуться маминого лица, но под пальцами оказалась лишь гладкая зеркальная поверхность.

На лице Мириам мелькнуло раздражение, будто Деа не могла решить простейшую математическую задачку. Она подалась вперед и дохнула на стекло, после чего пальцем быстро написала в облачке конденсата, образовавшегося на ее стороне зеркала, справа налево, чтобы Деа смогла прочитать:

«А как ты думаешь?»

Надпись почти сразу растаяла.

– Ты домой вернешься? – в страхе спросила Деа. От матери ее отделял тонкий стеклянный слой – и целые миры. Это безумие. Может, ей действительно пора в психушку?

Мать отрицательно покачала головой. Между бровей у нее залегла складка, глубокая бороздка беспокойства, которую Деа в детстве называла куличиком. Должно быть, перепутала куличик с ямкой, но прозвище прилипло. Ей захотелось смеяться и плакать. Сейчас «куличик» матери был предельно глубоким.

Мириам снова дохнула на зеркало и написала: «Времени почти нет».

– На что? – спросила Деа. В коридоре послышались шаги – и она замерла, однако прошли мимо палаты.

Мать не ответила. Она смахнула слова ладонью, снова сделала облачко и торопливо начала водить пальцем.

Быстро появлялись неровные линии, походившие на ворох палочек:

«Они знают, где ты».

Деа похолодела:

– Кто?

Мать вдруг замерла, насторожившись. Она чуть повернула голову, как животное, прислушивающееся при приближении хищника. Деа быстро написала на зеркале «Кто?» справа налево, как делала для нее мать.

Но Мириам уже отвернулась – Деа видела лишь густую, спутанную гриву волос. Она ударила по зеркалу кулаком.

– Мам, – прошептала она. Затем громче: – Мама!

Мириам обернулась, и Деа попятилась. Лицо матери исказилось, стало белым от ужаса. Глаза превратились в две бездонные черные ямы. Она беззвучно кричала, выговаривая слова, которые Деа не могла понять. Деа прошиб пот, она заплакала и потянулась к маминой руке за зеркалом.

Мириам отпрянула. На долю секунды Деа увидела за ее спиной безлицых чудовищ с открытыми в беззвучном реве неровными ртами.

Мириам вернулась и почти прижалась лицом к зеркалу, чтобы Деа разобрала, что она говорит:

«Пригнись».

Она занесла сжатую в кулак руку. Безлицые бросились на нее, но Мириам ударила по стеклу. Деа едва успела броситься на пол. Штатив капельницы упал на нее сверху. Зеркало лопнуло с оглушительным грохотом, подобным раскату грома, и на пол с тихим шелестом дождя посыпались сотни мелких осколков.

Глава 14