Страна Советов и Третий рейх: победителем бывает только один. Неизвестные страницы победы и краха супердержав

Во всяком случае, когда столица Германии была взята советскими войсками, к полковнику И. Клименко (он являлся командиром корпусной контрразведки) привели одного из охранников А. Гитлера – некоего Г. Менгесхаузена. Тот рассказал, что видел, как 30 апреля те, кто еще оставался в бункере, открыли запасной выход, вынесли тела А. Гитлера и Е. Браун, облили их бензином и подожгли. То, что от них осталось, положили в воронку от снаряда и закопали. Охранник показал место захоронения. По делу обнаружения трупов А. Гитлера и Е. Браун была создана специальная комиссия из числа тех, кто мог опознать фюрера. Одним из таких людей был посол в довоенной Германии А. А. Смирнов. Пока ждали его приезда, в Голубой столовой Рейхстага недалеко от входа был найден еще один – удивительно похожий на А. Гитлера – труп. Однако вице-адмирал Фос, а также ряд других очевидцев опровергли это предположение. Прибывший А. А. Смирнов не смог дать однозначного ответа по поводу того, на самом ли деле труп в воронке принадлежит А. Гитлеру.

И. Клименко и его солдаты погрузили обугленные трупы в машину и отвезли в район города Бух, где захоронили в обстановке строгой секретности. Через год трупы были вывезены в Магдебург и снова захоронены, теперь уже на новом месте. Показательно, что трупы выкапывали и перевозили на новое место для перезахоронения (но всегда в расположение советских войск) тогда, когда кто-либо с немецкой стороны предлагал провести независимую экспертизу, чтобы установить подлинность останков. Такое усердие по сокрытию трупов и явное нежелание провести экспертизу можно объяснить тем, что у советских властей все же существовало сомнение в том, что А. Гитлер действительно мертв. Поэтому, чтобы не навлечь на себя гнев со стороны И. Сталина, все, кто был причастен к «делу о трупах», приняли условия игры с немецкой стороны (навязанную им версию о гибели А. Гитлера).

А теперь обратимся к показаниям В. Кейтеля, данным им на Нюрнбергском процессе. В его рассказе ни Е. Браун, ни их с А. Гитлером свадьба не фигурирует. Осенью 1944 г. А. Гитлер находился в Восточной Пруссии, в местечке Растенбург. Несмотря на то что его окружение советовало ему вернуться в Берлин, он, по словам В. Кейтеля, продолжал неистово цепляться за эту часть Германии. Он считал, что если его здесь не будет, то русские, которые стремительно продвигались вглубь Германии, возьмут Восточную Пруссию.

Гитлер был болен и почти потерял голос. Однако в начале декабря 1944 г. он все же вернулся в Берлин, где ему прооперировали горло. В это время немецкое командование готовило наступление в Арденнах. Гитлер выступил по радио перед немецким населением, обещая невиданное оружие, способное уничтожить неприятеля. Однако очень скоро продвижение в Бельгию застопорилось: слишком узким был немецкий фронт и слабыми силы.

С этого времени обострились противоречия между фюрером и высшим командованием рейха. Генералы убеждали его оставить завоеванные Балканы, Венгрию и Норвегию, для того чтобы лучше организовать оборону самой Германии. Гитлер их не слушал. «Я никогда не капитулирую!»– продолжал повторять он. Даже когда в середине апреля 1945 г. генералитет объявил фюреру, что Западный фронт вот-вот соединится с Восточным, он и тогда ответил, что продолжит войну.

Вермахту ничего не оставалось, как разработать новый план обороны, позволявший еще какое-то время сохранить фашистское господство. К. Дейниц принял под свое командование Норвегию, Восточную Пруссию, Ганновер, Гамбург и побережье Балтийского моря. Другая, «южная», зона состояла из Баварии, Австрии и частично Северной Италии. Гористый рельеф этих областей, затруднявший наступление противника, в какой-то степени еще позволял продолжать сопротивление.

А. Гитлер долго не соглашался с представленным ему планом, а потом, все-таки согласившись, вдруг вновь отказался. И все же ему пришлось признать новый план обороны и согласиться с необходимостью перенести столицу из обреченного Берлина в Берхтесгаден. 20 апреля 1945 г. в рейхсканцелярии состоялся прием по случаю дня рождения Гитлера. Во время приема пришлось спуститься в бомбоубежище: Германию бомбили практически безостановочно, страна лежала в руинах; движение поездов и работа заводов были парализованы. На военном совете высшие чины решили, что А. Гитлер отправится в Берхтесгаден.

Однако через два дня А. Гитлер снова поменял свое решение и отказался перебраться на новое место, хотя весь Главный штаб был уже там. Гитлер приказал разбросать по улицам листовки, утверждавшие, что «фюрер никогда не покинет Берлин, он будет защищать его до последнего момента». Что это? Упрямство, доведенное до абсурда, или, как считал В. Кейтель, обдуманное решение о достойном конце (именно в Берлине, а не в Берхтесгадене)? После бесплодных споров генералам ничего не оставалось делать, как добраться до армии генерала В. Венка, которая первоначально была ориентирована на то, чтобы остановить англичан и американцев, пожертвовав при этом обороной Берлина.