Страна Советов и Третий рейх: победителем бывает только один. Неизвестные страницы победы и краха супердержав

Значимой новой военной традиции так и не было создано. Советский тоталитаризм был гораздо всеохватнее нацистского. Он упразднял не только частнособственнические отношения, по Марксу, но и в противовес уже самому марксистскому учению о раскрытии способностей каждого члена общества убивал любую возможность индивидуальной инициативы, не получившей санкции сверху. Поскольку советская государственная машина опиралась на террор, более того, он являлся основой ее существования, человек в этой системе был не более чем одной из ее составных. Жизнь подданных этой своеобразной коллективной монархии не стоила ничего для господствовавшей номенклатуры. Так, советский социолог и историк М. С. Восленский отмечал похожесть советского строя на основанные на «всеобщем рабстве» восточные деспотии, упоминая «гигантские армии восточных деспотов», которые комплектовались мобилизованными «псевдосвободными» общинниками. Что составляло основу Красной армии? Это: крестьяне, по существу – рабы, не имевшие права покинуть свой колхоз, в который их когда-то насильно загнали, и рабочие, тоже «приписанные» к определенному заводу или фабрике. В такой системе органически возможной была лишь основанная на шаблоне военная традиция, копировавшая давно устаревшие тактические принципы Первой мировой войны (такие, как, например, наступление «волнами» густых цепей пехоты) и заранее ориентированная на неограниченные лимиты людских ресурсов. Эта традиция позволяла жертвовать жизнями собственных солдат по любому случаю. Плюс еще более низкий образовательный уровень советского населения вкупе с общей промышленной отсталостью СССР по сравнению с Германией и ее западными союзниками. Эта отсталость прекрасно осознавалась и советским руководством. Маршал Г. К. Жуков после войны говорил, что «нельзя забывать, что мы вступили в войну, еще продолжая быть отсталой в промышленном отношении страной по сравнению с Германией» и что «в Германии был значительно выше военный потенциал, уровень промышленности, уровень промышленной культуры, уровень общей подготовленности к войне».

Гитлер, несмотря на распространенное мнение о том, что он не считался с людскими ресурсами, стремился минимизировать людские потери сил вермахта, осознавая ограниченность человеческих ресурсов Германии в сравнении с ее противниками, он также опасался недовольства населения слишком большими жертвами. Нация хорошо помнила обещанный ей фюрером блицкриг и не смогла бы простить большого кровопролития. Поэтому А. Гитлер неоднократно повторял, что в интересах «дела» в армию не следует направлять квалифицированные рабочие кадры, а тех, кто уже был мобилизован, надо отозвать. Тем самым уменьшались людские потери, поскольку «квалифицированный рабочий может все 360 дней в году работать над созданием самого совершенного для своего времени вооружения и тем самым спасти жизнь сотням солдат». И. Сталин, надо полагать, разделял в этом плане мнение фашистского лидера, и некоторые его призывы подтверждают это. 27 мая 1942 г. он отправил командному составу Юго-Западного фронта телеграмму, в которой говорилось:

«Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Воевать надо не числом, а умением… Учтите все это, если вы хотите когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему легкую победу. В противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в руки врага, как это происходит теперь».

Однако гораздо чаще в его приказах звучало настойчивое: «не считаться с жертвами».

Соотношение германских и советских потерь, на всем протяжении войны остававшееся крайне неблагоприятным для советской стороны, показывает, что для Советской армии на практике имела смысл лишь сталинская установка побеждать любой ценой, невзирая ни на какие потери. Хотя людские потери со стороны немцев и возросли к концу войны, на это были совсем другие причины, нежели в Советской армии. Прежде всего страны – участницы антигитлеровской коалиции многократно превосходили немцев в боеприпасах и военной технике, и кроме того, опытных немецких военнослужащих заменяли из-за потерь, как правило, новобранцы из числа студентов и учащихся.

В Советской же армии в течение войны боевая техника выступала как некая самостоятельная ценность, требовавшая людских жертв для своего сохранения, а не для того, чтобы уберечь людей. Существуют сведения о том, что Г. Жуков рассказывал Д. Эйзенхауэру, как советские воины преодолевали минные поля.

Сначала шла пехота, которая ценой собственной гибели подрывала противопехотные мины, затем саперы заходили в образовавшийся проход и снимали уже противотанковые мины, чтобы танки смогли проехать без потерь.