Страна Советов. Забытые вожди

Из воспоминаний шефа московского бюро газеты «Нью-Йорк таймс» Гаррисона Солсбери:

«От бесконечного курева у него [Жданова] обострилась астма. Он хрипел и кашлял. Глубоко запавшие, угольно-темные глаза горели; напряжение испещрило его лицо морщинами. Он редко выходил даже погулять».

Блокадная жизнь сказывалось и на других руководителях города, работавших по 20 часов в сутки. Как и фронтовые командиры, они получали военный паек: 400 граммов хлеба, миску мясного или рыбного супа и по возможности немного каши. К чаю давали один-два куска сахара. За три года блокады Жданов перенес на ногах два инфаркта, не прекращая поездки на предприятия и фронт.

9 августа 1942 года в Большом зале Ленинградской филармонии состоялась премьера Седьмой симфонии Дмитрия Шостаковича. Несмотря на угрозу бомбежки, в филармонии зажгли все люстры, а зал был полон. Этот факт широко известен, но мало кто знает, что именно Жданов поручил своему пилоту вместе с медикаментами доставить партитуру симфонии из Куйбышева, где жил в эвакуации Шостакович.

Ленинградская блокада была полностью снята лишь 14 января 1944 года. По разным оценкам, за время блокады погибло полтора миллиона человек. 97 % из них умерли от голода.

19 сентября 1944 года в Москве именно Жданову было поручено подписать соглашение о перемирии с Финляндией. Согласно этому документу, финны отводили свои войска за линию границы 1940 года, освобождали всех военнопленных, предоставляли Советскому Союзу все аэродромы и военно-морскую базу, выплачивали контрибуцию в 300 миллионов долларов.

В счет выплаты этой контрибуции в СССР поступило 340 тысяч вагонов различных грузов и 514 судов, построенных на финских верфях. Если сцепить все эти поезда вместе, то длина эшелона составила бы три с половиной тысячи километров. В частной беседе Жданов как-то сказал, что половину погибших в блокаду ленинградцев относит на счет финской агрессии.

В декабре 1945 года было принято решение о возвращении Жданова в Москву. Уже через сутки он появился в кремлевском кабинете Сталина. С этого дня он стал в стране вторым лицом после вождя, отодвинув Молотова, Берию и Маленкова. Андрей Жданов возглавлял отдел пропаганды ЦК, комиссии и комитеты, с ним согласовывались практически все решения Политбюро, Секретариата и Оргбюро ЦК.

Началось активное назначение ленинградцев на самые высокие должности в стране. Подковерная борьба в Кремле не прекращалась, но свалить опытного и умного соперника Берии и Маленкову не удавалось долго.

7 августа ставленник Георгия Маленкова, начальник управления агитации и пропаганды ЦК Георгий Александров, подготовил записку «О неудовлетворительном состоянии журналов “Звезда” и “Ленинград”». В ней критиковались 15 авторов, особенно Михаил Зощенко и Анна Ахматова. Оба журнала были ленинградскими. Через два дня на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) Сталин устроил грубый разнос ленинградским журналам, а Маленков во всем обвинял Ленинградский горком партии.

14 августа 1946 года Оргбюро ЦК ВКП (б) опубликовало постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград». Издания обвиняли в том, что они стали проводниками «чуждой идеологии». Жданов понимал, что ответственность ложилась на него и тех, кого он оставил в Ленинграде после своего возвращения в Москву. Знал он и то, что Маленков и Берия стремились ослабить доверие Сталина к нему, и вынужден был реагировать. В результате редактор первого журнала получил выговор, второй журнал был закрыт. Но на этом Жданов не остановился. Под удар попали Анна Ахматова и Михаил Зощенко.

Во время войны, находясь в блокадном Ленинграде, Жданов активно участвовал в судьбе обоих: звонил секретарю ЦК Узбекистана с просьбой позаботиться об Ахматовой и обеспечил эвакуацию Зощенко из Ленинграда в Алма-Ату. Но теперь все изменилось.

Жданов лично прибыл в Ленинград и выступил сначала на собрании партийного актива, затем – на собрании писателей. Стенограмму его выступлений напечатала «Правда». Там отмечалось, что рассказ Зощенко «Приключения обезьяны» отравлен «ядом зоологической враждебности к советскому строю», а в повести «Перед восходом солнца» Зощенко изобразил «людей и самого себя как гнусных похотливых зверей». Творчество Ахматовой было расценено докладчиком как «поэзия взбесившейся барыньки, мечущейся между будуаром и молельной».