Страна Советов. Забытые вожди

Первым делом Берия начал чистку аппарата НКВД – уволил всех, кто был связан с ежовскими преступлениями. На смену им по распоряжению Берии приняли новых, хорошо образованных сотрудников. Уровень грамотности в НКВД заметно повысился. В органы приходили те, кто в годы войны обеспечит безопасность страны.

За 1939 год из системы НКВД было уволено 7372 оперативных работника, то есть 23 % от общего состава. Принято на службу 14 506 человек. Количество сотрудников с высшим образованием составило 35 % всего состава НКВД вместо 10 % при Ежове. Доля людей без среднего образования упала с 42 до 18 %. Начиная с 1941 года, многие из уволенных ранее квалифицированных сотрудников были возвращены на службу.

Новая атмосфера в органах вызывала доверие рядовых чекистов к новому руководителю. В Лаврентии Павловиче они видели принципиального человека, который будет жестко наказывать за некомпетентность, зато тех, кто четко выполняет поставленные задачи, станет защищать до последнего.

Одновременно с решением кадровых вопросов Берия учредил в НКВД Бюро по приему и рассмотрению жалоб специально для разбора дел 1937–1938 годов. Началась так называемая бериевская оттепель. Из 630 тысяч политзаключенных, осужденных во время Большого террора, в одном только 38-м году из тюрем и лагерей вышло около половины. Освобождали в первую очередь тех, кто даже под пытками не признал свою вину, а также многих из тех, на кого не было других улик, кроме выбитых следователями признаний.

С приходом Берии на пост наркома внутренних дел стали пересматриваться дела офицеров Красной армии. Несправедливо отстраненные от службы возвращались на свои должности в войска. Среди них выдающийся полководец Константин Рокоссовский, который в июне 1945 года будет командовать Парадом Победы. О его освобождении ходатайствовал нарком обороны маршал Тимошенко, а решение лично принимал Сталин.

Отныне лозунгом НКВД стало «восстановление законности». Берия распорядился о ликвидации «особых троек» – внесудебных органов, которые состояли из начальника управления НКВД, представителя партийного руководства и прокурора. Приговор «тройки» выносили заочно, не ведя протоколов и часто даже не вникая в детали обвинения.

С конца 1938 года порядки изменились: все дела проходили следственные процедуры в органах, потом передавались в прокуратуру, которая занималась проверкой обоснованности арестов, и только потом – в суд. Сажать по политическим мотивам не перестали. Так, были расстреляны выдающиеся деятели культуры: режиссер Всеволод Мейерхольд, журналист Михаил Кольцов, писатель Исаак Бабель. Но количество осужденных за контрреволюционные преступления резко сократилось, а число приговоренных к смертной казни уменьшилось на порядок.

Конечно, записывать главную заслугу в снижении масштабов террора на личный счет Лаврентия Павловича было бы преувеличением – он всего лишь выполнял указания сверху. Однако следует признать, что приписываемой ему патологической кровожадности он не проявил ни в первые годы после переезда в Москву, ни впоследствии.

В Москве, как и ранее на Кавказе, семья Лаврентия Павловича жила без особых излишеств. Поначалу Сталин предложил Берии квартиру в Кремле. Нино отказалась. «Ладно, – сказал Сталин, – как хотите. Тогда распоряжусь, пусть какой-то особняк подберут». После этого семья поселилась в доме 28/1 по Малой Никитской улице.

После смерти Берии ходили слухи, что из Грузии он в качестве охраны привез чуть ли не 200 человек личной гвардии. Берия действительно привлек к работе в НКВД, а затем и в органах правительства своих соратников по работе в Грузии: Меркулова, Кобулова, Гоглидзе, Деканозова и других. Однако его личная охрана состояла из 10–12 человек, работавших посменно. Выделенным ему бронированным автомобилем «Паккард» он не пользовался и ездил на обычной машине. Обычно за машиной наркома шел один автомобиль сопровождения.

На должности главы НКВД Берия заслужил репутацию человека, с которым лучше не ссориться: память у него, в том числе и на лица, была исключительная. Заняв высший пост в органах, он обратил внимание на вопросы экономической безопасности. Хищения государственной собственности в годы советской власти, в том числе и при Сталине, были не редкостью. Во многих отраслях, и особенно в отдаленных регионах страны, образовывались преступные группировки высокопоставленных служащих и даже семейные кланы, прибирающие к рукам и власть, и народные деньги.