Страна вина

3

«Обезьянье вино»

Если «Юань цзю», «Обезьянье вино», записать другим иероглифом с таким же произношением, получится «вино Юаня». Кто его создал? Мой тесть, Юань Шуанъюй, профессор Академии виноделия в Цзюго. Если назвать Цзюго сияющей жемчужиной на карте нашей великой Родины, то Академия виноделия — жемчужина нашего Цзюго, а мой тесть — жемчужина нашей Академии, самая яркая, самая блистательная. Я всю жизнь буду гордиться тем, что мне удалось стать учеником этого почтенного человека, а впоследствии и его зятем. Трудно даже сказать, сколько людей завидует моему везению и сколько ревнует меня. Я долго размышлял, как назвать этот рассказ — «Обезьянье вино» или «Вино Юаня»? Прикидывал и так и сяк, и все же остановился на «Обезьяньем вине». Хотя это и отдает фовизмом. У моего тестя энциклопедические знания и возвышенная натура. В поисках Обезьяньего вина он готов был отправиться в горы Байюаньлин и жить там среди обезьян, есть и спать под открытым небом, выносить любые трудности ради успеха задуманного им дела.

Чтобы непьющие читатели могли составить хотя бы какое-то представление о познаниях моего тестя, полагаю целесообразным привести обширные отрывки из лекций, конспекты которых тесть раздал нам несколько лет тому назад, когда читал курс «Происхождение вина».

В то время я был еще молодым пустоголовым студентом. Попал в этот храм виноделия из бедной крестьянской семьи, в винах ничего не смыслил. Когда тесть в белом костюме, с тростью в руке, величественно взошел на кафедру, я еще считал, что вино — это приправленная специями вода. Было интересно, что наплетет нам этот старикан. А он, еще не сказав ни слова, захихикал и, достав из внутреннего кармана небольшую бутылочку, вынул пробку, отпил глоток и почмокал губами: «Что я пью, коллеги?» «Воду из-под крана», — послышался ответ. «Кипяченую воду», — поправил этого студента другой. «Прозрачную жидкость», — уточнил еще один голос. А кто-то сказал: «Вино». Я точно знал, что это вино — до меня доносился его аромат, — но вполголоса пробормотал: «Мочу». «Прекрасно! — хлопнул ладонью тесть. — Прошу встать того, кто сказал „вино“». Поднялась девица с двумя длинными косами. Залившись краской, она взглянула на тестя, потом опустила глаза и стала играть кончиком косы: привычное дело, в кино этому научились. «Откуда вы знаете, что это вино?» — спросил тесть. «Запах уловила», — еле слышно проговорила та. «А такое острое обоняние у вас откуда?» — продолжал он. Девица покраснела еще пуще, все лицо у нее словно горело. «Ну так откуда же?» — не отставал тесть. «Я… последние несколько дней все запахи чувствую…» — еще тише произнесла девица. «А-а, понял! — Тесть хлопнул себя по лбу, словно на него снизошло озарение. — Садитесь!» Что он понял? Вы поняли? Я-то понял только потом, когда он объяснил, что у некоторых девушек при месячных обостряется обоняние и более активно работает воображение. Поэтому многие великие открытия в истории человечества тесно связаны с менструальным циклом. «А теперь прошу встать того, кто сказал „моча“!» — строго проговорил тесть. В ушах у меня зашумело, перед глазами заплясали разноцветные искорки, словно я получил палкой по голове. Вот уж не думал, что у старикана такой слух. «Вставайте, вставайте, не стесняйтесь!» — повторил он. Мое смущение уже привлекло взгляды всей группы и, конечно, той девицы с косами, у которой были месячные. Ее звали Цзинь Маньли — типично шпионское имя.[179]

О том, что было потом между нами, расскажу в другой раз. Впоследствии она тоже стала аспиранткой тестя. «Проклятие, всё мой язык вонючий, хуже чем дерьмо собачье, опять у меня из-за него неприятности. Эх, Ли Идоу, Ли Идоу, что тебе родители говорили, когда ты уезжал из дому? Меньше болтай, больше слушай, верно? А ты? Хоть пластырем рот заклеивай. Вот дятел — застревает клювом в щели на дереве и погибает — именно клюв его и подводит». Я встал, не смея и головы поднять. «Как тебя зовут?» — «Ли Идоу». — «А-а, ты у нас, оказывается, воплощенный дух вина: не удивительно, что у тебя такое богатое воображение». При этих словах вся группа так и покатилась со смеху. Подняв руки, он унял веселье, выпил еще глоток и причмокнул: «Садись, Ли Идоу. Честно говоря, ты мне очень понравился. Ты не такой, как все».