Страна вина

По лестнице из покрытых киноварью сосновых досок мы поднимаемся на второй этаж, где этот малец в красном распахивает створки дверей, отступает в сторону и замирает, как регулировщик — левая рука согнута у груди, правая вытянута в сторону, руки напряжены, левая ладонь внутрь, правая наружу, — указывая обеими руками, куда нам идти, — в Виноградный зал.

Пожалуйста, входите, дорогие друзья, не стесняйтесь. Вы — почетные гости, и для вас выбран отдельный кабинет — Виноградный зал. Пока вы разглядывали свисающие с потолка гроздья винограда, я бросил взгляд на мальца, что привел нас сюда: его искрящиеся глуповатой улыбкой глазки испускали в нашу сторону лучики дьявольского блеска. Словно напоенные ядом стрелы, эти лучики вызывали гниение везде, куда попадали. Глаза пронзила резкая боль, и на какой-то миг я будто ослеп.

Во время этого непродолжительного помрачения я ощутил непроизвольный страх. Передо мной, как живой, предстал тот самый будто завернутый в красный флаг дьяволенок, которого я описывал в «Мясных детях» и в «Вундеркинде». Это он обшаривал меня сейчас своим зловещим и безжалостным взглядом. Он, точно он. Маленькие глазки, большие, толстые уши, всклокоченные волосы, рост около двух чи. В «Вундеркинде» я подробно описываю, как он организует бунт в отделе особых закупок Кулинарной академии. Там я изобразил его чуть ли не маленьким заговорщиком, разработавшим гениальный план военных действий. Я дописал лишь до места, когда под его руководством дети забили насмерть следившего за ними «плешивого коршуна», а сами разбежались и попрятались на территории. По моему замыслу, детей, принимавших участие в бунте, ловят всех до одного и отправляют в Центр кулинарных исследований, которым руководит моя теща, чтобы сварить, приготовить на пару или зажарить. Скрыться из Кулинарной академии удается лишь дьяволенку, он выбирается по сточной канаве, но попадает в руки нищих, которые вылавливают там съестное, чтобы утолить голод. После этого начинается новый этап его легендарной истории. Но он перестал подчиняться, сбежал из моего рассказа, примкнул к команде карликов, которыми заправляет Юй Ичи, и теперь, щеголяя шерстяной униформой красного цвета, с безупречно белым галстуком-бабочкой на шее, в красной шапочке, черных, сверкающих лаком кожаных туфлях, предстал перед моими глазами.

Несмотря на эту непредвиденную ситуацию, я не могу оставить без внимания гостей, поэтому подавляю бушующую в глубине души бурю эмоций, изображаю на лице улыбку и подсаживаюсь к вам. Чувствами овладевают мягкие кресла, белоснежные скатерти, великолепные цветы, тихая музыка. Здесь нужен небольшой комментарий: столы и стулья в этом карликовом ресторане очень низкие, чтобы посетителям было комфортнее. Подошла крошечная, как птичка, официантка с подносом продезинфицированных махровых салфеток. Такая хрупкая, что, кажется, и этот поднос ей нести не по силам, даже жалко стало. Дьяволенка уже нигде не видать. Свою задачу он выполнил и ушел: ему встречать и провожать к столу новую партию гостей. Все как бы резонно, но все же за его исчезновением видится некий коварный замысел.

Друзья, вы тут посидите немного, а мне, чтобы получить двадцатипроцентную скидку, нужно сходить повидаться с моим старым приятелем Юй Ичи. Можете покурить, выпить чаю, послушать музыку, полюбоваться через стекла — на них ни пылинки — на задний дворик.

Дорогие читатели, сначала я хотел, чтобы мы все вместе присутствовали на этом роскошном ослином пиршестве, но ресторан небольшой, народу много, а в Виноградном зале вообще всего девять мест. Прошу покорно извинить. Но во всем, что бы мы ни делали, необходима гласность, чтобы никто не подумал, что втайне задумано что-то недоброе.

Этот ресторан я знаю как свои пять пальцев, и найти Юй Ичи не составило особого труда. Открыв дверь его кабинета, я тут же понял, что явился не вовремя. Мой старый приятель стоял на столе, слившись в поцелуе с полногрудой женщиной.

— Ох, виноват, виноват, — рассыпался я в извинениях. — Как неудобно, вошел и даже не постучал, элементарные правила вежливости позабыл.

Быстро и ловко, как дикий кот, Юй Ичи спрыгнул со стола. Мой сконфуженный вид вызвал на его комичном личике широкую ухмылку.

— Кандидат! Ты, негодник! — взвизгнул он. — Как твое исследование по Обезьяньему вину, продвигается? Тебе ведь к фестивалю Обезьяньего вина надо успеть, верно? А твой тесть — вот болван! — сбежал в горы Хоушань и живет там с обезьянами…

И все болтает, болтает без умолку, просто беда. Но я пришел к нему с просьбой, так что ничего не поделаешь, надо сдерживаться и слушать, да еще изображать, как мне интересна его болтовня.

— Я тут пригласил друзей ослятины поесть… — вставляю я, почувствовав, что он выговорился.

Юй Ичи встает и подходит к женщине. Голова у него на уровне ее колен. Женщина очень красива и, похоже, далеко не девственница. Она полна шарма, пухленькие губки в какой-то слизи, будто она только что жевала улитку. Подняв руку, он хлопает ее по заду: