Страна заката

Возрождение интереса к садоводству, несомненно, было продиктовано «тяже­лыми временами», и результат был совершенно иной, нежели в те времена, когда оно было просто отдыхом и хобби. Большая часть заново обработанных и недавно засаженных участков хранила отпечаток поспешности, нетерпения и порой даже па­ники; многие из них тут же снова приходили в запустение, словно те, кто обработал их в такой невероятной спешке, сразу забыли о них, устав дожидаться медленного естественного роста и созревания урожая, и стали искать иного решения своих про­блем. Если не пали жертвой несчастного случая. Те же, кто изредка приезжал по­работать на своем участке, чаще всего были пожилые люди; раньше у них хватало времени и сил на то, чтобы рядом с овощами сажать розы, окружать свои участки заборами, возить с собой еду, пить кофе и вообще проводить здесь весь день с утра до вечера, но теперь их гнала сюда нужда, нехватка продуктов и дороговизна. По­этому было что-то трогательное, почти трагическое в этих крошечных неровных гряд­ках, которые были поспешно вскопаны и нередко снова заброшены или обобраны еще до того, как созрел урожай. И тем не менее для пустынной Восточной зоны это все-таки было знамением жизни.

Аллан стоял и думал об этом, думал о заросших травой и заброшенных огоро­дах, где осталось множество растений, которые можно есть. Он пожалел, что так опрометчиво выбросил пучок салата, который прошлым вечером дал ему Док; он же знал, что Док хорошо разбирается в таких вещах. Может быть, ему стоит пойти в Парк и посмотреть, нет ли там чего-нибудь такого, что может пригодиться? И все же привкус травы, который он до сих пор ощущал во рту, был ему противен. Если уж так важно есть витамины, как считает Док, лучше купить пару коробок «зеленой приправы» и витаминизированный сыр. Все равно почти вся еда, которую они по­купали, была витаминизирована. Аллан, собственно, считал, что разговоры Дока о витаминах и калорийной пище были просто пережитком былых времен. И тем не менее мысль о зеленых листьях салата не оставляла Аллана. Даже их суховатый, чуть горький привкус вдрут показался ему почти аппетитным...

Приготовившись слушать получасовые стенания Янсона, Аллан медленно пошел по изрытому ухабами тротуару. К концу недели у Янсона всегда накапливалось мно­жество невзгод, на которые ему непременно хотелось пожаловаться, и для подобно­го рода излияний ему больше всего подходил Аллан. Так было все годы, пока Аллан работал на бензозаправочной станции, но в последнее время он стал замечать, что ему трудно понять, о чем говорит Янсон. Казалось, будто горести и беды Янсона отступают куда-то все дальше и касаются Аллана все меньше; наконец, он совсем перестал понимать смысл и значение слов, которые, чуть не плача, произносил его хозяин. И Аллану все труднее становилось подавать сочувственные реплики, которых Янсон ждал и ради которых так старательно выплескивал на Аллана все накопившие­ся за неделю обиды, когда в субботу вечером тот приезжал на работу.

Сегодня речь шла о том, что испортился кондиционер и не было денег на его ремонт. Кроме того, Янсон решил продать автокран, который месяцами стоял без дела; работа по обслуживанию автомобилей все равно давно уже свернута, а меха­ник уволен («Люди не ухаживают больше за своими телегами, просто ездят на них до тех пор, пока они не остановятся навсегда»). Потом он стал жаловаться на за­прещение мыть машины из-за недостатка воды — власти ввели строжайший контроль за ее расходованием; таким образом, в буквальном смысле слова иссяк еще один источник дохода. И наконец, Янсон обнаружил, что кто-то пытался взломать дверь склада, замок явно поврежден. Аллан сам может убедиться. И ничего тут не поде­лаешь. В полицию он больше не пойдет, эти свиньи чуть не засадили его за решет­ку, когда он сообщил им о Рое Индиане. Нет, хватит, пора закрывать лавочку, она все равно не приносит дохода. Хорошо еще, если удастся дотянуть до конца года... Мутные глаза Янсона искали у Аллана понимания и сочувствия.

Аллан слушал этот жалобный голос — одно и то же неделю за неделей,— но уже почти не понимал, о чем идет речь. Взгляд его медленно скользил с одного предмета на другой, и всюду он видел следы упадка и обветшания: облупившуюся краску, выбоины в бетонном покрытии,  перегоревшие лампочки, контейнеры с му­сором, которого накапливалось все больше, траву, растущую вдоль стены, где из испорченного крана капала вода. И при виде всего этого он испытывал чувство удов­летворения. Ибо в мыслях своих он постоянно был на Насыпи, где таких проблем, как у Янсона, не существовало.

15

Когда однажды ранним утром Аллан вышел из фургона, ему показалось, что он слышит нечто необычное: голос... Голос доносился с берега фьорда, человеческий голос, невнятно выводивший какой-то незамысловатый мотив.