Страна Желанная

- Мне на Шелексу ладить надо, - тотчас и не задумываясь отозвался Глебка.

- Почему же обязательно на Шелексу?

Глебка помолчал, потом сказал насупясь и негромко:

- Батя так велел.

Самарин хмыкнул и снова принялся расхаживать из угла в угол.

- Что же ты в Шелексе намерен делать?

Глебка снова помолчал и, наконец, сказал решительно:

- Я в партизаны, заместо бати.

Самарин покачал головой и бегло оглядел угловатую Глебкину фигурку.

- Сколько же тебе лет?

- Четырнадцать, пятнадцатый.

- Маловато.

- Чего маловато? В самый раз.

- Может быть, для других дел и в самый раз, например, для того, чтобы учиться, а вот для того, чтобы воевать, маловато.

Глебка помрачнел, но, не оставляя своих решительных намерений и решительного вида, сказал:

- Я ихнего сержанта на месте положил!

- Слыхал. Молодец! Но это не меняет дела. От этого тебе не прибавилось лет.

Глебка не нашёлся, что возразить на это, и замолчал, исподлобья поглядывая на шагавшего по избе комиссара. Молчал и Самарин. Он тоже поглядывал на Глебку. Оба точно присматривались друг к другу, прежде чем продолжить начавшийся спор о Глебкиной судьбе.

ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ

БУДУЩЕЕ ЗОВЁТ

По глубокому убеждению Самарина, всё, что перенёс и претерпел Глебка, все преодоленные его волей трудности давали ему право решающего голоса при устройстве своей судьбы. Но, с другой стороны, парнишке всего четырнадцать, лет...

Самарин помотал головой, словно его одолевала назойливая мошкара, и остановился возле стола. Рука его легла на кипу газет и брошюр, громоздившихся на самом краю. Он повернулся к Глебке и спросил:

- Ты грамотен?

- А то нет, - откликнулся Глебка, даже чуть обидевшись.

- Хорошо, - кивнул Самарин. - С почерком как? Быстро пишешь?

- Как следует быть пишу.

- Сейчас проверим. Сядь поудобней.

Глебка, сидевший на краешке табурета и боком к столу, повернулся, придвинул табурет и сел как следует. Самарин одним движением руки отодвинул в сторону кипу газет, подал Глебке ручку с пером и раскрыл общую тетрадку без линеек. Потом взял со стола тоненькую брошюру, раскрыл её посредине и положил перед Глебкой.

- Перепиши вот отсюда полстранички.

Глебка, подвинул к себе тетрадку и с минуту нерешительно поглядывал на раскрытую перед ним тонкую книжечку, не зная, с чего начать переписку. Потом взгляд его остановился на строчках, жирно обведённых синим карандашом, и с них Глебка и решил начать. Он осторожно обмакнул перо в водянистые чернила, налитые в обломок стеклянной рюмки, и начал старательно выводить: "Мы, партия большевиков, Россию убедили. Мы Россию отвоевали у богатых для бедных, у эксплуататоров для трудящихся. Мы должны теперь Россией управлять..."

Глебка приостановился и прикинул глазом, ровно ли ложатся строки. Всё как будто было в порядке. Глебка нагнул голову слегка на бок и, шевеля губами, шёпотом прочёл: "Мы Россию отвоевали у богатых для бедных..."

Глебка остановился, словно перед каким-то невидимым препятствием. До сих пор он механически переписывал слово за словом, не вникая в смысл переписываемого. И вдруг случайно повторённая фраза всё переменила, и Глебке открылся внезапно смысл этих слов, которые выходили из-под его пера. Слова перестали быть отдельными и плотно сцепились друг с другом в одно неразрывное целое, в одну ясную и точную мысль. И самое удивительное в этих словах было то, что они были уже знакомы Глебке. Да-да. Несомненно. Он уже их слыхал. Он знает их... "Мы Россию отвоевали у богатых для бедных..." Ну, конечно. Это ж батя говорил их. Ну да. На крыльце сторожки. В день пожара на станции. Выходит, что батя уже тогда знал эти слова, эти мысли...

Это совпадение поразило Глебку, как чудо. Он завертелся на табуретке и чуть не опрокинул высокую пачку брошюр. Самарин вышел зачем-то на другую половину избы, но Глебка не обратил на это никакого внимания. Он с изумлением потрагивал пальцами шершавые серые страницы, на которых мутноватым нечётким шрифтом отпечатаны были сказанные батей слова. Казалось, эти страницы, эта книжка скрывала какую-то тайну... Глебка принялся быстро переворачивать листы один за другим, пока не дошёл до обложки. На обложке крупными буквами было напечатано: "В. Ленин. Очередные задачи советской власти"...

Глебка глядел на книжку, как зачарованный, снова и снова перечитывая её заголовок. Ленин... И батины слова... Может, там и ещё что напечатано, что батя говорил...

Глебка тотчас решил доискаться этих слов, хотя бы для того пришлось переписать всю книжку. А что в самом деле? Что ж тут такого? Возьмёт и перепишет всю, от начала до конца. Он решительно подвинул к себе тетрадку, подвернул обложку, устроился поудобней на табуретке и обмакнут перо в чернила.