Страна Живых

В небе вспыхнула молния, пошел дождь. Темные тучи закрыли звезды, луну, сияние огней внизу как-то ослабло и размазалось.

Поблизости от них по воздуху пошло мерцание. Из тьмы, капель дождя и тумана стал проявляться силуэт князя Александра. Он был в плаще и шлеме, на теле – стальной доспех.

- Мы выиграли! – заявил он.

За его спиной раздался всплеск. Кто-то твердой поступью шел, разбрызгивая лужи. При вспышке очередной молнии стало видно, что это Буслай. Он был сосредоточен, хмур, глаза – как остывающая лава.

- Наша взяла!

Раздался треск открываемого зонта – появился наставник Чжан. Он молча подошел к Сету, и встал напротив. Дождь барабанил по зонту, Чжан стоял, неторопливо рассматривая проигравших.

С очередной вспышкой молнии к ним подошла чета ракшасов. Они были в обычной городской одежде, Индраджит держал зонт, у Камбхи за ухом посверкивал огонек блю-туза. Камбха стояла, держа Индраджита за руку, слегка прижимаясь к его плечу. Они замерли, соприкасаясь руками.

- Вот и все!

Каин вдруг заверещал, встал на колени, прямо в лужу, заплакал, размазывая по лицу слезы и потоки льющейся с неба воды. Его рубище намокло, головная повязка упала, редкие волосы мокрой паклей свисали на шею.

- Он же не в том смысле! Он же не так говорил! Ведь он голодал! – Каин отчего-то говорил о себе в другом лице.

- Он экономил еду. Когда вы на своих пирах наслаждались, он ел похлебку! А почему? А потому, что он – земледелец, и он голод видел всегда, каждый век, каждые десять лет – опять где-то голод! И опять родители выбирают, кого из детей они будут сегодня кормить! И он всегда был там, он был с ними всегда, он помогал экономить, зернышко к зернышку клал, все пересчитывал! Он не протестовал, не спорил с мытарями, он не воин, он подбирал колоски по краю поля, он с дороги проезжей каждое зернышко собирал.

А вы пировали, у вас на уме все война, прогресс, наслаждения! Дворцы они строят! А когда мать, – Каин всхлипнул, ударил себя кулаком по скуле, – говорит детям, что сегодня не будет еды, – вас рядом нет! Никого рядом нет, и никто не поможет.

Где, где вы прячетесь, когда ребенок исходит криком, что хочет хлеба и молока! Вы слышали это хоть раз? А он земледелец, и он слышит это всегда, и он не может есть ничего, кроме похлебки, и он не хочет жить во дворцах!

Ладно! Он виноват, он выпил, он вообще пить не умеет, не так по ошибке сказал! А вы привязались, мировые проблемы сюда приплели, философию! Поединок Света и Тьмы! А пока вы тут грызлись, он не мог никому помогать! И теперь на сто лет – вам-то что, а они – кто поможет им там?

Балаал рыгнул, непонимающе посмотрел на Сета:

- Он что, прощения просит?

- Слабак! – Сет толкнул Каина ногой в спину, – мразь, слизняк, земледелец!

Каин валялся в луже у ног Даолина. Тот накрыл его зонтом, обнял свободной рукой:

- На эти сто лет я возьму его в свой дворец. А сам буду вместо него помогать земледельцам. Как говорил Бо Цзюйи:

«К счастью, меня

Миновали мороз и голод.

Мне также не ведом

На пашне тяжелый труд

Но вспомню о тех,

И мне становится стыдно:

Могу ль я ответить –

За что я счастливей их?»

Даолин поднял Каина, пристроил на облако, сел рядом, укрывая его зонтом:

- Пошли со мной! Всем до свидания! Еще увидимся не раз! – и они с Каином исчезли в дождливой мгле.

Сет не на шутку разозлился:

- Я ухожу, но через сто лет мы сыграем в другую игру! И тогда – берегись, князь!

- Мы будем готовы, – отвечал Александр, - а теперь – уходи!

Вспыхнула молния, и Сет исчез. Буслай подошел к Балаалу:

- А ты чего расселся? Твое время вышло, пора!

Балаал неохотно доковылял до края небоскреба:

- Достали все! Всех ненавижу! – он перевалил свое пузо через край, и исчез.

Александр и Буслай попрощались с Индраджитом и Камбхой:

- Нам пора! Небесная Россия еще не обустроена, как следовало бы, Русь защиты требует, мы туда!

- Увидимся! – ракшасы махнули им на прощание, подошли к оставшимся вдвоем Гере и Аресу.

- Надеюсь, обойдемся без нотаций! – Арес хотел поскорее закончить с формальностями.

- Борьба была честной, - признала Гера, - было приятно иметь вас в качестве соперников!

Камбха подошла к Гере, положила руку ей на плечо:

- Мы могли бы не быть врагами.

- Согласна! – Гера кивнула, и обняла Камбху.

Арес протянул руку Индраджиту:

- С уважением к тебе и твоей прекрасной супруге! Вы благородны и безупречны, я счастлив, что имел с вами дело!

Индраджит пожал руку недавнего соперника:

- Желаю тебе внутренних перемен!

Арес задержал ладонь в рукопожатии:

- Не боишься, что я тебя сейчас резану мечом?

- Не резанешь. Ты с левой бьешь неуверенно. А Камбха тебя мигом завалит, у нее ствол!

Мужчины рассмеялись, Гера поджала губки - «плоские шутки, запахло солдатскими сандалиями». Камбха тоже залилась смехом, показывая пальцем, что целится в Ареса, и, как в ковбойских фильмах, эротично сдувает с кончика ствола дымок.

Арес поднял руки в знак поражения:

- Отдаюсь на милость победительницы.

Гера поджала губы более злобно, показав острые зубки. Арес развел руками – «вот, опять не угодил». Индраджит отсмеялся: