Страна золота - века, культуры, государства

Во вновь образованном марокканском пашалыке (провинции) Томбу кту дела шланичуть не лучше. Впрочем, он довольно быстро перестал быть марокканским — сначала фактически, а затем и с точки зрения мусульманского права. Смуты, начавшиеся в Марокко сразу же после смерти в 1603 г. султана Мулай Ахмеда ал-Мансура, очень скоро сделали невозможным поддержание марокканского господства в Судане. Уже к концу второго десятилетия XVII в. прекратился приток военных подкреплений с севера. В 1612 г. был отставлен от власти Махмуд-Лонко — предпоследний из пашей, присланных управлять Суданом непосредственно из Марокко. Свергнувший его паша Али ат-Тилимсани, в свою очередь, был свергнут через без малого пять лет. А что касается последнего из таких прямых султанских «назначенцев», паши Аммара, то он, приехав в Томбукту в марте 1618 г. и приведя с собой четыреста стрелков, застал там пашою избранного солдатами после Али ат-Тилимсани Ахмеда ибн Юсуфа ал-Улджи и, вероятнее всего, почел за благо не ввязываться в рискованную борьбу за власть. И очень характерно то, как описывает его отъезд три месяца спустя, в июне 1618 г., Абдаррахман ас-Сади: «паша Аммар... возвратился в Марракеш могущественным и уважаемым, без невзгод и бедствий, которые обрушивались на каждого, кто занимал эту должность после него». Кстати, именно с момента поставления пашой Ахмеда ал-Улджи и в «Истории Судана», и в «Напоминании забывчивому» появляется формула, которая затем становится как бы стандартной: «к власти пришел (или "должность занял") с единодушного согласия всего войска такой-то». Иначе говоря, назначение паши стало зависеть от настроений солдатни, от многочисленных сделок между воинами отрядов, набиравшихся в разных местах — в Фесе, в Марракеше или среди берберского племени шрага в юго-восточной части Марокко. И фактически меньше всего новые правители Томбукту зависели как раз от марокканских султанов, правда, номинально признавая их верховную власть и даже иногда апеллируя к ним во время разногласий в войске. Так продолжалось до 1660 г.

Но в 1659 г. завершилось царствование последнего саадидского султана в Марракеше, Мулай Ахмеда ал-Аббаса. И в марте 1660 г. в Томбукту была впервые прочтена пятничная проповедь на имя паши Буйя; в мусульманском праве этот акт означает признание лица, на чье имя проповедь читается, независимым государем. Впрочем, независимость ни авторитета, ни власти пашей не укрепила. Немного арифметики: с 1591 по 1618 г. пашалыком управляли девять пашей, с 1618 по 1660 г. — двадцать, а с этого года до 1750-го их сменилось ни больше ни меньше как сто двадцать два. Иначе говоря, средний срок пребывания их у власти составлял меньше девяти месяцев.

Войско перестало быть марокканским и в этническом отношении. Беря в жены африканских женщин, солдаты уже во втором поколении африканизировались, образовав особую этническую группу — арма, или рума, — занявшую в обществе господствующее положение.

Надо сказать: то, что произошло в Судане, свидетельствовало в конечном счете о полном провале амбициозных планов Мулай Ахмеда ал-Мансура, которые лежали в основе экспедиции Джудара.

Разгром Сонгайской державы действительно в первое время обеспечил султану Мулай Ахмеду огромный приток золота. Запасы казны в Марракеше выросли настолько, что впервые за многие годы Мулай Ахмед смог выплачивать жалованье своим чиновникам золотым песком или полновесной монетой. Султан производил большие закупки ценных товаров в Европе, нанимал европейских мастеров, строил новые и украшал старые свои резиденции.

Обогатился не один султан, получивший за эти сокровища прозвание «Золотой» — аз-Захаби. Английский купец Лоренс Мэдок, оказавшийся в Марракеше в момент прибытия из Судана конвоя, доставившего в ссылку цвет решившейся было на оппозицию мусульманской элиты Томбукту, писал в Лондон о сопровождавших конвой марокканских офицерах: «эти люди пришли не бедняками, а с таким богатством, отнятым без повеления короля, что за то король не станет им платить жалованье за то время, что они там пробыли...».

Только простым людям в Марокко эта, казалось бы, блистательная победа не принесла никакой пользы. Им не перепало даже ничтожной доли тех сокровищ, какие сумели награбить в Западном Судане полководцы их государя. Но это-то как раз меньше всего волновало султана и его советников...

Очень скоро, однако, выяснилось, что и сокровища-то тоже не так велики, как хотелось бы, что количество золота, которое можно вывезти из дотла разоренного Судана, вовсе не беспредельно. Ведь захватить главные месторождения драгоценного металла марокканцы так и не смогли, а старую систему его сбора разрушили довольно основательно. Было и еще одно невыгодное для марокканской торговли обстоятельство (мы его уже упоминали мимоходом): к концу XVI в. спрос на африканское золото в Европе сильно понизился. К этому времени из Нового Света ввозили уже столько драгоценных металлов, что не было особой нужды получать золото из Судана через североафриканских посредников.