Страницы дипломатической истории

Задача союзников состояла в том, чтобы решить проблему Ирана совместными усилиями. Но для этого надо было прежде всего выработать согласованную позицию, что в тех условиях было далеко не так просто. Проблема Ирана оказалась, пожалуй, первым важным вопросом международного характера, по которому участники антигитлеровской коалиции смогли договориться, несмотря на различие исходных позиций.

В прошлом, еще задолго до трагической гибели в Тегеране российского посла Грибоедова, в чем, как известно, весьма неблаговидную роль сыграла британская Ост-Индская компания, в Иране находился весьма чувствительный узел противоречий между Англией и Россией; англо-русские соглашения, которых в отдельных случаях удавалось достичь в этом районе, были неустойчивыми. Британские представители в Тегеране постоянно строили антирусские, а после Октябрьской революции антисоветские интриги. Установление по инициативе В. И. Ленина дружественных отношений Советской страны с Ираном в Лондоне встретили с неприязнью и подозрением. Однако угроза, перед которой оказалась Англия в результате гитлеровской агрессии, побудила лондонских политиков более трезво смотреть на жизнь. Так возникла почва для советско-английского сотрудничества в отношении Ирана.

Поскольку неоднократные попытки убедить тегеранские власти в необходимости принять решительные меры против подрывной деятельности гитлеровской агентуры в Иране оказались безрезультатными, было решено временно ввести в эту страну советские и английские войска. Советский Союз предпринимал эту акцию самообороны в соответствии со статьей 6 советско-иранского договора 1921 года. Советские части должны были занять северные районы страны, а английские — юго-западные.

С Вашингтоном же длительное время не удавалось найти общий язык. Помню частые приезды в то время в Наркоминдел, на Кузнецкий мост, посла США Штейнгардта. Он все вновь и вновь пускался в рассуждения о том, что по отношению к Ирану не следует принимать резких мер, что нужно постараться уговорить старого Реза-шаха пресечь деятельность гитлеровской агентуры и установить более тесные отношения с союзниками. Тогда, дескать, можно будет решить и все другие вопросы, в частности проблему налаживания транспортного пути через Иран от Персидского залива до советской границы.

Советские официальные лица объясняли американскому послу, что дело обстоит гораздо сложнее, чем это представляется Вашингтону. Отношения правящей верхушки Ирана с фашистскими державами, особенно с Германией, зашли слишком далеко. Немаловажное значение имели личные симпатии старого Реза-шаха к Гитлеру. К тому же проблема налаживания транспортировки грузов через Иран была куда более трудной, чем это могло показаться на первый взгляд. Трансиранская дорога требовала серьезной модернизации, кое-где надо было перешить путь, укрепить полотно, проложить новые пути, расширить станции и депо, значительно увеличить подвижной состав и т. д. Наконец, очень важно организовать охрану дороги и перевозимых по ней грузов. В ряде мест железнодорожное полотно проходит по пустынной и дикой местности, в горах и ущельях, в районах, по существу контролировавшихся враждующими с центральным правительством племенами. Шейхи некоторых из этих племен были подкуплены гитлеровской агентурой, и они могли устраивать по ее заданию диверсии и налеты на железную дорогу, особенно когда перевозка военных грузов по ней усилится. Центральные иранские власти даже при доброй воле не могли обеспечить безопасность перевозок.

В конце концов Вашингтон не стал возражать против советско-английской акции в Иране.

После того как операция по вводу советских и английских войск в Иран была успешно завершена, глава Советского правительства И. В. Сталин писал премьеру У. Черчиллю: «Дело с Ираном, действительно, вышло неплохо. Совместные действия британских и советских войск предрешили дело. Так будет и впредь, поскольку наши войска будут выступать совместно. Но Иран только эпизод. Судьба войны будет решаться, конечно, не в Иране». Он имел при этом в виду необходимость скорейшего открытия второго фронта во Франции.

За несколько недель до ввода войск проводилась дипломатическая подготовка этой акции. Иранского посла в Москве Мохаммеда Саеда часто приглашали в Наркоминдел, где его внимание обращали на факты подрывных действий германской агентуры в Иране. Насколько я могу сейчас судить, посол Саед был человеком здравых взглядов. Думаю, что его заверения в том, что развитие ирано-советской дружбы — цель его жизни, были искренними. Но как дипломат, как представитель тегеранского правительства он, разумеется, должен был выполнять соответствующие инструкции, а смысл их был прост: отрицать все и вся и уверять, будто у Советского Союза нет никаких оснований для беспокойства по поводу положения в Иране.