Страницы Миллбурнского клуба, 1

Толик встал и долго смотрел в окно, вслушиваясь в странные звуки. В этот момент он и сообразил, что что-то не так и что звуки, которые он принял за шум падающего снега, раздаются не с улицы, а из парилки в глубине бани. Он резко открыл дверь душевой и, проскочив через нее в парилку, сразу же все понял.

В парилке, тускло освещенной небольшой, под потолком, лампочкой, уже было темно от заполнившего ее дыма, а в углу возле печки мелькали небольшие языки пламени.

 – Горим! – крикнул он в предбанник и попытался поднять стоявший в душевой бачок с холодной водой.

Вместе с выбежавшим из предбанника Сынком они втащили бачок в парилку и вылили воду на уже потемневшие от огня доски. Воды в бачке было мало, и они попытались сбить пламя первой попавшей под руку одеждой. Пока они с Сынком безуспешно боролись в парилке с огнем, Иваныч и Гродин успели одеться и вытащить из прихожей на снег три мешка картошки, которую Толик каждый год собирал у себя в огороде, а сам Толик из дома звонил местным пожарникам. Пожарная машина из ближайшего, в трех километрах, депо приехала через двадцать минут. Вылезший из кабины пожарник сказал, что у них полупустая цистерна и что насоса для закачки в цистерну воды из колодца у них нет. К этому времени успели загореться висевшие на чердаке сухие, нарезанные ранним летом дубовые веники, и когда стало ясно, что баня сгорит полностью, три полупьяных пожарника стали ломать полусгнивший забор, через который огонь от полыхающей бани мог перекинуться к дому на соседнем участке. Ночь была тихая, пошел небольшой снег, и через час, когда от бани осталась только большое черное пятно и покрытая сажей печка с высокой трубой, пожарники попросили бутылку водки и, с трудом развернувшись, уехали. Минут через двадцать уехал и он. И, как обычно, забросил жившего неподалеку Сынка.

Еще там, во время пожара, он предложил всем скинуться на новую баню, но Толик сразу же отказался и весной на месте сгоревшей бани поставил новую, с просторным светлым чердаком, на котором они летом могли играть в карты, а рядом с баней – крытую небольшую бильярдную.

*  *  *  *  *

После того, как он попарил каждого по три раза и они, разморенные, пили на чердаке круто заваренный чай и слушали очередную и, как всегда, обильно пересыпанную матом байку Гродина, он наконец-то решился. Они молча все выслушали и согласились помочь. Даже они, с их доходами, хорошо понимали, что для него означает потеря пятнадцати тысяч зеленых, которые ему никак не хотел отдавать Полынский.

Разговор получился долгим. Толик и Гродин вспоминали похожие истории, с которыми им на кладбище приходилось сталкиваться чуть ли не каждый день. Решили, что для начала к Полынскому вместе с ним лучше всего поехать Иванычу – двухметрового роста и веса под сто килограмм – и подробно учили его, как говорить с Полынским. Главное – объяснить тому, что деньги лучше отдать по-хорошему, потому что они не его, а точнее – не только его, но и их, и что они-то всегда найдут способ получить их обратно. А надо будет, и «на счетчик поставят».

Толик предложил им взять его «БМВ», но, подумав, решили, что и «форда» Иваныча для первого визита к Полынскому будет вполне достаточно. Не такой уж он и крутой. А в следующий раз, если будет надо, можно будет поехать и на «БМВ» и в другом составе. Он знал, что по вторникам с утра Полынский обычно бывает на месте, и они сразу же и договорились, в котором часу завтра Иваныч заедет за ним на Войковскую.

*  *  *  *  *

Дорога заняла у них часа полтора. Ехать пришлось через весь город с севера на юг, с Ленинградки на Симферопольское шоссе, а потом, мимо Битцево, Щербинки и Быково, до Поселка Стрелковой Фабрики. Всю дорогу Иваныч молчал, слушая радио и иногда тихо ругаясь на не вовремя переключавшиеся светофоры и мешавших ему водителей.

Пока ехали, он снова и снова пытался понять, как все это случилось и почему все дороги, которыми он шел в своей жизни, в итоге привели его в этот мир – мир Полынского, досок и мыслей о возможной потере не только своих, но и чужих, и совсем немалых, денег.

Он думал о том, с чего началась эта полоса в его жизни, и никак не мог разобраться. Наверное, думал он, во всем виновата судьба. Мы все что-то предполагаем, на что-то надеемся, а решает все случай. В последнее время вся его прошлая жизнь переплелась с настоящим в какой-то плотный клубок, который ему никак не удавалось распутать.