Страницы Миллбурнского клуба, 5

Пожилая дама порекомендовала мне не торопиться и дать возможность Алисе хоть немного оправиться от потрясения. «Алиса никого не хочет видеть, она не захотела принять даже доктора Гусмана», – добавила она. Оказалось, что Сол уже несколько раз настойчиво просил свидания с миссис Берлекемп, но она столь же твердо отказывала ему. Сол ничего не сказал мне о своих неудачных попытках встретиться с Алисой, не предупредил меня, что она никого не принимает, и это показалось мне странным. Не является ли это зацепкой, которая позволит раскрутить всю странную историю? Ведь больше, откровенно говоря, ничего и нет... Расспрашивать об этом вдову было бы неоправданной бестактностью и жестокостью, и я решил попытать немного сестру покойного:

– Кэтрин, вероятно, мой вопрос покажется вам бестактным, но я – частный детектив и должен выяснить все обстоятельства дела. Доктор Гусман проявлял интерес к Алисе? Может быть, у них был роман? Я понимаю, что это не ваша тайна, и вы можете не отвечать.

– На такие дела вам намекал Дональд Граунхилл? – проявила неожиданную осведомленность Кэтрин.

– Признаюсь, были подобные намеки с его стороны, хотя имя Сола не упоминалось.

– В этом весь Дональд, не может простить Алисе отказа.

– ?

– Алиса и Дональд учились на одном курсе, он хотел на ней жениться, но она отказывала ему, а сама все бегала на лекции профессора Берлекемпа, хотя они были совсем не по ее специальности.

– Значит, вы полагаете, что Дональд оговаривает Алису из мести?

– Не знаю... из чего, но ерунда это все – у Алисы была только одна любовь в жизни, с тех пор как она на лекциях Рэя заболела им... А Дональд болтает ерунду, не знаю зачем... Мало ли кто проявляет интерес к Алисе, он сам тоже проявлял...

Уходя, я задал сестре Берлекемпа свой ставший уже стандартным вопрос:

 – Верил ли ваш брат в Бога?

– Он был безбожником, разве это не ясно, – ответила женщина и перекрестилась.

– Однако в своем последнем письме он, кажется, уповает на Бога и поручает ему своих детей.

– Позднее раскаяние, – было мне ответом.

* * *

В автомобиле по дороге в гостиницу и потом, в номере с видом на залив, я подводил предварительные и неутешительные итоги своей работы. Ничего! Пусто! Ни одного реального просвета! Мне все это начинало казаться мистикой – здоровый, преуспевающий, самодостаточный и беспредельно уверенный в себе человек, у которого не было даже элементарных неприятностей, внезапно, в течение нескольких ночных часов, принимает ужасное, дикое решение и убивает себя, не дождавшись утреннего света. Кроме того, меня ставил в тупик едва ли не мгновенно поразивший профессора религиозный экстаз, эта необъяснимо вспыхнувшая вера в Бога. Профессор, казалось, уподоблялся апостолу Павлу, в течение одной ночи превратившемуся из яростного гонителя Христа в его самого верного служителя.

Нет, с первого наскока эта задача не решается, заключил я и со следующего утра начал кропотливые «раскопки на глубине». Начал без особой надежды на успех, но, тем не менее, с упорной уверенностью любого сыщика в том, что если «копать и копать», то непременно рано или поздно «раскопаешь». Нет никакого смысла рассказывать здесь подробности моих поисков. Это только в детективных фильмах с сыщиком случаются непрерывные интригующие приключения, погони на автомобилях и встречи с роковыми блондинками. В реальности – это нудная ежедневная работа.

Заручившись разрешениями прокуратуры, я нашел и опросил всех врачей, лечивших профессора Берлекемпа, – я искал какие-нибудь скрытые болезни или психические отклонения, так часто сопровождающие жизнь гениальных людей. Я проверил все каналы, по которым поступали или тратились деньги профессора. Я и мои агенты проверили всех из круга знакомых Берлекемпа и его жены, я выявил и проверил их связи, их любовниц, их финансовое положение, прошлое и настоящее. Я, наконец, установил наблюдение за домом профессора и за сотрудниками его лаборатории. Если бы моей целью было развлекать читателей, я бы, пожалуй, описал все это подробно – поверьте, я узнал немало любопытного. Однако в ворохе всех этих любопытных фактов и коллизий не оказалось ничего существенного по сути моего расследования. Итоги всех моих трудов можно было кратко определить одним словом – ничего! Я уже собирался позвонить президенту института профессору Граунхиллу, признаться, что данный случай, к сожалению, придется отнести к числу нераскрытых, сказать, что его подозрение относительно причастности к самоубийству профессора его жены Алисы Берлекемп необоснованно, сказать, что не претендую на полный гонорар, и... уехать домой.