Страницы моей жизни. Романовы. Семейный альбом

Он же первый завел речь о «приходах». Эти вопросы очень интересовали их величества, но они откладывали все дела до окончания войны. После моего ареста одним из самых тяжелых оскорблений, которые вынесла моя бедная мать от Керенского, была клевета по поводу того, что все бриллианты, которые я имела, это подарки митрополита Питирима!

Хочу сказать несколько слов о министре двора, графе Фредериксе, который прослужил всю свою жизнь при дворе, сперва при Александре III, а потом при Николае II. Это был глубоко порядочный и беззаветно преданный человек. Ему не раз приходилось иметь дело со всевозможными денежными и семейными делами великих князей, что бывало подчас очень нелегко. Несмотря на разные интриги, все его уважали и любили и понимали, что это один из тех людей, кто не изменит своему принципу. Их величества очень любили его; особенно нежно к нему относилась государыня, называя в шутку «our old man» («наш старик»). Он же, говоря о них, часто называл их «mes enfants» («мои дети»). Государыня часто поверяла ему разные свои заботы и горести. «Как часто помогает он мне добрым советом!» – говорила она. Дом его был мне вторым родительским, а дочери его, госпожа Воейкова и бедная больная Эмма, – моими друзьями, которые мне никогда не изменяли. У Эммы, несмотря на то что она была горбатой, был прелестный голос. Государыня любила ей аккомпанировать. Граф Фредерикс был также арестован Временным правительством, но позже освобожден из-за преклонных лет.

Государя постоянно упрекают, что он не умел выбирать себе министров. В начале своего царствования он брал людей, которым доверял его покойный отец, император Александр III. Затем начал брать по своему выбору. К сожалению, война и революция не дали России ни одного имени, которое с гордостью могло бы повторять потомство. Один американский писатель говорит в своей книге, что «большевизм не развился бы в России, если бы почва для развития порока не была бы готова». Вероятно, нигде в мире нравственность не упала так низко, как у нас, и нелегко это сознавать русскому, любящему свою Родину. К сожалению, мы, русские, слишком часто виним в нашем несчастье других, не желая понять, что положение наше – дело наших рук, мы все виноваты, особенно же виноваты высшие классы. Мало кто исполняет свой долг во имя долга и России. Чувство долга не внушалось с детства; в семьях дети не воспитывались в духе любви к родине, и только величайшее страдание и кровь невинных жертв могут смыть наши грехи и грехи целых поколений. Да поможет Господь нам всем, русским, томящимся на далекой чужбине и страдающим о многострадальной, но бесконечно дорогой нам всем Родине, соединиться в любви и мире друг с другом, принося наши слезы и горячее покаяние милосердному Богу. Покаяние за бесчисленные согрешения наши, содеянные перед Господом и Богом венчанным государем нашим и нашей Родиной. И тогда только возродится великая и могучая Россия – на радость ее сынов и страх врагам нашим.

Глава 12

Прерываю свой рассказ, который вела в строго хронологическом порядке, чтобы посвятить несколько страниц человеку, имя которого до сих пор вызывает всеобщий ужас, злобу и отвращение. Распутин! Сколько написано о нем книг, брошюр, статей!.. Кажется, всякий, кто умел владеть пером, изливал свою ненависть против этого ужасного имени! Те, кто ожидают от меня секретных и интересных разоблачений, вероятно, будут глубоко разочарованы, потому что то, что я расскажу, даже малоинтересно. Да что могу сказать я, глупая женщина, когда весь мир осудил его, и все, кто писал, все видели «своими глазами» или знали из «достоверных» источников? Весь мир осудил его, подобно тому, как осудил раньше Нерона, Иуду или Пилата. Значит, писать уже более нечего, и для какой цели буду я стараться переменить мнение людей?

Но ради исторической правды я должна сказать, как и почему он имел некоторое влияние на жизни государя и государыни. Сначала надо объяснить, кто был Распутин. Не монах, не священник, а простой «странник», которых немало на Руси. Их величества принадлежали к разряду людей, верящих в силу молитвы подобных странников. Государь, как и его предок Александр I, был всегда настроен мистически; подобным же мистическим образом настроена была и государыня. Но не следует смешивать мистическое настроение со спиритизмом, верчением столов. С первых дней моей дружбы с государыней, еще в 1905 году, ее величество предупредила меня, что если я хочу быть ее другом, то должна обещать никогда, никогда не заниматься спиритизмом, так как «это большой грех». Я ответила, что она может быть спокойна, так как я этим вопросом никогда не интересовалась. Государыня с интересом читала религиозные книги на всех языках, переводы книг о персидской и японской религиях, вообще интересовалась религиями всего мира. Первая книга, которую она дала мне в 1905 году, имела название: «Les amis de Dieu au XIV siécle» («Друзья Бога в XIV столетии»). Я тогда с трудом одолела эту книгу.