Душка моя родная, маленькая, – есть еще возможность тебе написать, так как уедет только 26 обратно… Кто мог подумать, что он сюда приедет; надеюсь, что его не обокрадут по дороге, везет тебе 2 фунта макарон, 3 фунта рису и 1 фунт колбасы; так удобно вышло, что Аннушка не с нами живет. Связала чулки и посылаю тебе пару. Они для мужчины сделаны, но, думаю, тебе пригодятся. Под валенками носишь, и когда холодно в комнатах. 29 градусов опять, 6 градусов в зале – дует невероятно. Страшно тронуты, что X деньги привез, но, правда, не надо больше – все пока у нас есть. Бывали минуты, когда не знали, откуда взять, так как из Петрограда не высылали, теперь опять пока есть. Чем ты живешь? Твои деньги я тебе тогда положила вниз в шкатулку с твоими золотыми вещами. Скажи, X принадлежит ли к друзьям Лили или Келлера? Нет ли у него имения на юге около Киева… почти не могу держать пера. Как я рада, что твоя комната уютная и светлая, но страшно утомительно так высоко подыматься. Как бедная спина и нога? И сердце золотое. С тех пор ничего о Лили не знаю, кажется, юг от севера отрезан; оттого я тоже больше не получаю письма от матери Сыробоярского. Он учится английскому языку. От Седова не имею известий; Лили писала давно, что он должен был бы быть недалеко отсюда. Про двух сестер моих и брата уж год ничего не знаю. Летом только раз от сестры. О.А. пишет детям длинные письма – все про своего мальчика, которого обожает, кормит его, ухаживает за ним (у них нет няни). Бабушка, кажется, постарела очень, – больная у себя в комнате сидит и грустит. У Тутельс 4 градуса в комнате. Сломала перо опять, и это жесткое. Говорят, что «Столпу семейства»[87]
хорошо живется в Кисловодске: оба сына у нее[88], она много принимает, там весь «beau monde»; Рубинштейн и Манташев царствуют и все устраивают. Говорят, и румыны туда приглашены. Мерика[89] ждет там ребенка. Мариана Р[атькова]-Рожнова купила себе дом и принимает по вечерам… Очень про тебя спрашивала Тутельс и моя хорошая большая Нюта Демидова с таким участием. Jimmy лежит у меня на коленях и греет меня. Солнце светит, они все пошли на улицу. Невероятно холодно из-за ветра, но у вас, должно быть, ад просто – темнота, холод и голод. Помоги вам Бог перенести все это тяжелое. Какие испытанья! Чем хуже здесь, тем лучше и светлее будет там. Больно думать, сколько еще будет кровопролитий, пока настанут лучшие дни. Я слышала, что Малама и Эллис еще в полку. Видаете ли вы доброго отца Иоанна?