Страницы олимпийского дневника

И всё же многое удручало в Лос-Анджелесе: огромный двухметровый утёнок, танцевавший между снарядами во время разминки гимнастов, что мешало им сосредоточиться, — такое вот шоу, которое хозяева простодушно устроили, не понимая, что во время соревнований ничто не должно отвлекать участников. Или вертолёт, таскавший за хвостом транспарант с надписью: «Лучший сувенир — „Смирновская водка“» (это на спортивном-то празднике!), установленные вдоль шоссе рекламы той же водки, где буква «и» изображала олимпийский факел. И многое подобное.

Были лозунги менее безобидные, а то и просто противоречившие существующим правилам, например, вывешенные флаги с надписью: «Америка — главная нация».

На судей оказывалось чудовищное давление. Судьям прямо к отелю подгоняли машины с подарками, которые американцы разносили по номерам. На трибунах царил шовинистический угар. Всё это отражалось на результатах, разумеется, в пользу американцев, за счёт гимнастов Франции, Швейцарии, ФРГ, КНР, Японии. Было подано более 60 протестов! Случай беспрецедентный.

И хотя американская команда была неплохо подготовлена, она всё же не могла идти в сравнение, скажем, с советской, если б та смогла приехать на Олимпиаду. Достаточно сказать, что через год, на чемпионате мира по гимнастике 1985 г. в Канаде, советские гимнасты заняли 1-е место, а американские где-то в конце первой десятки.

К тому же многие гимнасты США ушли из спорта, заключив с различными фирмами контракты на рекламу их товаров.

«Вот такой у нас был, мягко выражаясь, спортивный бенефис в Лос-Анджелесе», — невесело улыбаясь, окончил свой рассказ Титов.

Ненамного более радужную картину нарисовал ещё один мой собеседник, испанец Фернандо Конте, ныне президент Международной федерации самбо, а в ту пору генеральный секретарь ФИЛА. «Это была необычная олимпиада, олимпиада бизнеса, — рассказывал мне Конте, сам крупный бизнесмен и миллионер, — казалось, всё было подчинено извлечению денежной прибыли». Он привёл немало примеров, как он выразился, «недопустимой коммерциализации Игр», дороговизны всего и вся, бесцеремонного вмешательства дельцов в чисто спортивную сферу олимпийских турниров.

«И потом, — говорил мне Конте, не раз бывавший в Лос-Анджелесе, — там же жуткая загазованность воздуха! Там не то что спортсменам, там прохожим-то нечем дышать. А расстояния? Десятки километров от Олимпийской деревни до места тренировок или соревнований.

Кроме своего вида спорта, никто ничего не успевал посмотреть. Борцы вообще фактически жили там, где боролись. Это, безусловно, была одна из самых неорганизованных, а точнее, плохо организованных олимпиад. И что главное, — добавил он в заключение, — результаты соревнований никак не отразили истинное соотношение сил почти в любом олимпийском виде спорта. Ну посудите сами: о каком турнире по борьбе могла идти речь без участия спортсменов СССР, Болгарии, ГДР, Монголии, Венгрии… Это же смешно!»

Как рассказывали мне потом другие очевидцы, в частности мой друг, вице-президент ФИЛА Александр Новиков, атмосфера на турнире, как и на всех других олимпийских соревнованиях, была тяжёлой: разнузданный шовинизм, бесконечные трудности для всех — участников, зрителей, журналистов. Впрочем, об этом я узнал от других, не только наших, побывавших на Играх, но и от зарубежных коллег, а Новиков поведал мне лишь о турнире по борьбе. Всё, что ему удалось увидеть в Лос-Анджелесе, — это турнир, да отель, да ещё дорога.

Мне же Олимпийские игры в Лос-Анджелесе посмотреть удалось… с помощью видеомагнитофона и зарубежной кинохроники. В значительной степени это напоминало крупные комплексные соревнования для американцев. Телевидение США было настолько увлечено показом своих спортсменов, что участие в Играх представителей других стран выглядело досадным недоразумением.

Нельзя сказать, что олимпийское движение развивается гладко, без потрясений, есть у него свои зигзаги, и всё же оно всегда было благотворным. Олимпийские игры доставляли радость миллионам любителей спорта, объединяли тысячи спортсменов десятков стран вне зависимости от цвета кожи, религиозных или политических убеждений.

Первый серьёзный инцидент возник в Мюнхене, когда, став жертвой экстремистских проявлений, погибли люди.

А потом жертвой стали сами олимпиады. Определённым кругам захотелось превратить их в орудие грязной антисоветской кампании. Полились из-за океана помои, был придуман бойкот. К чести тогдашнего руководства Международного олимпийского комитета, большинства национальных олимпийских комитетов, международных федераций, бойкот с их помощью был сорван.

Игры состоялись, подавляющее число сильнейших спортсменов мира прибыли в Москву. Результаты оказались весьма высокими, порядок на Играх, их организация, по единодушному мнению всех иностранцев, приехавших в Москву, в том числе и американцев, были безупречными. А то, что команды двух-трёх сильных в спортивном отношении стран не приняли участия в Играх, ударило лишь по спортсменам этих стран и вызвало с их стороны законное возмущение.