Страницы олимпийского дневника

Французская газета «Фигаро», да и многие другие газеты разных стран в связи с этим единогласно отмечали, что в Москве подобных событий не произошло бы, что города социалистического мира застрахованы от таких инцидентов и что об этом следует подумать, когда будут решать вопрос о местах проведения будущих Игр.

Олимпийские игры — праздник мира. Так, по крайней мере, воспринимают их прогрессивные люди. И всё же нет такого микроскопа, через который можно было бы разглядеть границу между спортом и политикой. Не случайно побывали на Играх премьер-министр Франции Ж. Помпиду, премьер-министр Англии Э. Хит и многие другие крупнейшие государственные деятели, которые, разумеется, не только наблюдали в Мюнхене, как соревнуются пловцы и легкоатлеты. Мне самому довелось видеть, как, сидя на трибуне борцовского зала «Месегеленде», сосредоточенно беседовали греческий король Константин (между прочим, олимпийский чемпион 1960 г. по парусному спорту), пребывающий в «самоизгнании» в Италии, впоследствии отстранённый от престола, и один из нынешних греческих реакционных деятелей. О чём шла беседа? Уж, во всяком случае, не о том, что происходило на борцовском ковре…

Как ни велико было значение Олимпиад в Мельбурне, Риме, Токио, как ни фокусировали они в своё время общественное внимание, но всё это несравнимо с Мюнхеном. Ныне олимпиады превращаются в крупнейшее политическое событие.

Конечно, наивно считать, что, если представитель Монако, например, выиграет бег на 100 м, значит, спорт в его стране находится на высоком уровне. Нет! Отдельные победы или поражения в этом плане ни о чём не говорят. Важна общая картина.

А она красноречива. При этом XX Игры с предельной яркостью продемонстрировали закономерность: страны, где у власти народ, имеют наибольшие успехи в спорте, поскольку физическая культура является показателем не только чисто спортивных успехов, но и здоровья нации, её настроения, возможностей для отдыха, физического развития молодёжи.

В этом смысле победе Советского Союза не следует удивляться. Поражает другое — грандиозность победы. 50 золотых медалей — такого результата не было ни на одной олимпиаде! И что важно, они завоёваны в различных видах спорта.

Напомню, что американцы, например, в Токио из 36 золотых медалей 30 имели в плавании и лёгкой атлетике, в Мехико из 45 высших наград на эти два вида спорта у них приходилось 38.

В Мюнхене же советские спортсмены набрали даже в таком традиционно выигрышном для американцев виде спорта, как лёгкая атлетика, в полтора раза больше медалей, чем спортсмены США, да ещё в таких дисциплинах, как бег на 100 и 200 м, десятиборье, прыжки в высоту…

Да и вообще, спортсмены социалистических стран при том, что они составляли лишь одну десятую числа участников, завоевали почти половину всех медалей, в том числе на 7 золотых больше, чем представители остальных 112 стран.

Выше я упомянул о качестве нашей победы. Оно особенно ценно потому, что состязания XX Игр отличались очень высоким накалом спортивной борьбы.

Никогда ещё олимпиады не собирали такого числа участников из такого количества стран. Никогда ещё не были эти участники так великолепно подготовлены, а сама подготовка к играм не была столь тщательной и длительной. Поэтому спортсмены, приехавшие в Мюнхен, встретились с соперниками, равными по силе. И борьба во всех видах программы была, не побоюсь этого слова, ожесточённой. Ни в одном виде не было лёгких побед, нигде нельзя было со стопроцентной уверенностью предсказать чемпиона.

Не помню ни одной из прежних олимпиад, где бы журналистам — любителям прогнозов было преподнесено столько сюрпризов. Если в Мехико был установлен 21 мировой рекорд, то в Мюнхене — 59! А ведь на играх рекорд — не главное. Какой турнир ни возьми — борьба, бокс, гимнастика, баскетбол… — специалисты и участники были единогласны: такой интересной, такой сложной борьбы, такого высокого мастерства они раньше не видели.

Тем почётней было выиграть.

Размышляя об олимпийских играх, задаёшься вопросом: их возросшие по всем параметрам масштабы не отражаются ли на них отрицательно? Не смешиваются ли понятия, не тонет ли главное во второстепенном? Ведь разговоры о гигантизме игр идут давно…

Думаю, что существуют разные аспекты, которые не следует смешивать. Есть спортивная программа. В ней действительно была кое-какая перегрузка, некоторые виды спорта гипертрофировались. Как известно, ныне МОК принял ряд изменений. Программа игр стала более сбалансированной. И бояться гигантизма олимпиад не приходится. Но есть другой аспект. Современный спорт в высшем его проявлении, как, например, на играх, требует сложнейших приборов, совершенных спортивных сооружений, соответствующих условий для спортсменов, журналистов, зрителей. Это налагает на организаторов огромную ответственность, предъявляет к ним исключительные требования.

Ныне не то что город — не каждая страна может взять на себя организацию игр.

Вероятно, МОК будет учитывать это, решая, кому предоставить очередные игры.