Страницы жизни Ландау

«Только что узнал из газет, что Вы получили Нобелевскую премию по физике. Разрешите поздравить Вас от всего сердца. Хотя я никогда не работал над теми проблемами, которыми занимались Вы, я издалека наблюдал за Вашей работой с огромным восхищением. Надеюсь встретить Вас на одном из ежегодных собраний Нобелевских лауреатов в Линдау, которые всегда очень интересны.

МАКС БОРН».

«Разрешите мне горячо поздравить Вас с наградой, которую Вы, безусловно, заслужили. Не всегда Нобелевские премии присуждаются справедливо, но на этот раз это была заслуженная награда. Все физики очень рады, что Вы каким-то чудом выздоравливаете после тяжелейшей катастрофы.

ВИКТОР ВЕЙСКОПФ».

Льва Давидовича поздравили академии и научные общества, членом которых он состоял:

«Академия наук Соединённых Штатов Америки присоединяется к мировому братству учёных, выражающему искреннейшие поздравления с Нобелевской премией по физике».

В эти дни американский журнал «Life» напечатал большую статью под сенсационным заголовком «Нобелевская премия после смерти». Как бы то ни было, многие сожалели, что эта почётная и заслуженная награда пришла к Ландау слишком поздно.

Дау нельзя было узнать. Он был оживлён, весел, без конца шутил и совершенно перестал повторять унылые фразы, вроде: «Конечно, кому нужен такой жалкий калека, как я». Он и внешне изменился: стал энергичным, подтянутым.

18 декабря Дау сказал:

– Я потерял год, но за это время я узнал, что люди гораздо лучше, чем я полагал.

В то время он был ещё оторван от людей. Поэтому радовался каждому, кто к нему приходил.

Уютная, солнечная палата. В синем квадрате окна — громада университета, здесь он совсем рядом, рукой подать. Дау на прогулке. Санитарка Таня Близнец закрывает форточки. По телефону спрашивают, как себя чувствует Лев Давидович.

– Хорошо. Сегодня, правда, день трудный. С утра, как проснулся, начал требовать своих учеников, физиков. Раньше он если и звал кого, так из друзей, а теперь — подай ему его ребят, и всё тут. «Где Горьков? Почему не приходит Алёша? А Володя Грибов сейчас в Москве?»

Пришёл Дау. Снизу позвонили, можно ли пропустить двух студентов. Дау сказал, что можно, но почему-то разволновался. Попросил, чтобы Таня помогла ему сесть в кресло.

Вошли пятикурсники-физфаковцы: Валерий Миляев и Валерий Канер. Вначале они держались несколько скованно, но когда освоились, начали наперебой рассказывать о своих путешествиях по тайге, о занятиях. Глаза у Дау заблестели, он весь обратился в слух.

Один Валерий нумизмат, он принёс самые ценные экспонаты своей коллекции.

– Это Ольвия, — поясняет студент. — Она находилась там, где сейчас Херсон.

– Нет, по-моему, где-то там, где Николаев, — поправляет Дау.

– Монета второго века до нашей эры, — студент смотрит на Дау, не возразит ли тот, и, осмелев, продолжает, — Ольвия основана в третьем веке до нашей эры.

– В шестом, — мягко уточняет Дау.

Когда умер Нильс Бор, и сиделка Таня Близнец, со свойственной ей заботливостью, хотела подготовить Дау к этому известию, он сразу почуял недоброе.

– Дау, вы Бора помните?.. — начала было Таня.

– С ним что-нибудь случилось? — перебил её Дау с таким испугом, что она поспешила его уверить, что ничего не произошло.

Дау узнал о смерти своего учителя лишь через несколько дней. Он стал грустный, задумчивый, вспоминал Копенгаген тридцатых годов, повторял любимые слова Бора.

Медсёстры — народ бывалый, им приходится наблюдать людей при таких обстоятельствах, когда нет ни чинов, ни привычных занятий и каждый как на ладони. Медсёстры причислили Льва Давидовича к разряду людей с лёгким характером: чуть ему полегче — шутит, рассказывает стихи.

В день рождения, 22 января 1963 года, Дау подарили статуэтку белого индийского льва из слоновой кости.

– Это теперь не я, — улыбнулся Дау.

– Ты. У тебя чудесное имя.

– Жалкое имя.

– Так звали нашего лучшего писателя.

– Единственное утешение…

Дни шли за днями, все занимались своими делами, а Дау по-прежнему был в больнице. Иногда ему хотелось видеть кого-нибудь из учеников или друзей.

– Позовите Абрикосова! Он давно у меня не был. Почему не приходит Алёша Абрикосов? Я очень хочу видеть Артюшу.

25 января Дау выписали из академической больницы. Дома ему стало несравненно лучше.

– Я только сегодня понял, что болен, — сказал он Коре. — Защитная реакция памяти — я не помню, что было раньше. Начал болеть сегодня.

3 февраля. К Дау зашёл Лев Петрович Горьков. Дау очень рад. Речь зашла об именах.

– Капичник — настоящий львятник, — смеётся Дау. — Я — Лев, вы — Лев и Питаевский — тоже Лев.

Имена — одна из излюбленных тем Льва Давидовича. Вспомнив, что родители Киплинга окрестили его Редьярдом в честь озера, на котором они познакомились, Дау начинает перебирать современные имена.