Странная дружба (СИ)

Тем временем вожатая Марго, которой поручили самую лёгкую работу — готовить команду болельщиц — готова была махнуться не глядя с последним шахтёром. Потому что шахтёр отвечает только за себя и ему не надо добиваться синхронности от восьмерых совершенно неспортивных девиц. Марго запоздало поняла, почему их не взяли на другие секции — видимо, намётанным взглядом тренеры или кто там этим занимался сразу просекли полную неспортивность оных. И, во избежание, решили отправить их на «танцульки».

— Ещё раз, девочки. С правой! — скрепя сердце, скомандовала Марго и нажала на магнитофоне кнопку воспроизведения. Как и ожидалось, примерно половина сделали шаг левой.

Марго похоронила последнюю надежду разучить с ними хоть самую простую пирамиду. Но, чего у девах не отнять, так это позитива — никакого напряжения в лицах, только открытые, располагающие улыбки, о которых даже не нужно напоминать. И то, с каким удовольствием девушки прыгали и разводили руки в стороны, ощущая себя, наверное, чирлидершами из кино. Особенно артистично смотрелась та блондинка с кукольным лицом, которую едва не прибило мячом. На фотографиях, в статике наверняка будет смотреться как в инстаграмме. А пока надо хоть что-то сделать с динамикой.

«Ладно. Будем брать харизмой», — решила Марго и в третий раз отмотала музыкальную запись на начало.

Глава 3. Макс

Вообще-то среди кустов Максим привычки шататься не имел — ещё не хватало, чтобы его приняли за подглядывающего или ещё какого извращенца. Но больно интересный образец растительного мира попался ему. Особенно если учесть то, что как любой нормальный молодой человек, Максим флорой интересовался не очень. Вернее, не интересовался совсем.

Но этот куст, притулившийся у самых входных ворот, привлёк его чем-то неуловимым и необычным. А может, ему просто было слишком скучно — на лагерь обрушилось свободное время, а не запароленный вай-фай не обрушился.

Так или иначе, бродя на приятно ноющих после тренировке ногах, Максим сошёл с тропы и остановился около этого самого куста.

Было в нём что-то, навевающее мысли о южных широтах, где растениям не нужно тянуться к солнцу и можно вольготно расползтись в ширину, не заботясь о том, какому листку и когда не хватит света. Оттенок этих самых листьев напоминал изумруд — своим холодом и будто затаившейся в глубине недоброй искрой. И сами листья имели тонкую, продолговатую форму, порождая ассоциацию с северной, дымчато-свежей елью.

Максим протянул одному листку палец, словно жертву, ожидая твёрдого укола. Но, против ожиданий, изумрудный листок прохладным бархатом скользнул по подушечке и с готовностью примялся, будто уступая человеку.

Среди зелени затерялись на ветках и небольшие цветы — пришлось нагнуться, чтобы лучше их рассмотреть. Размером с девичью серёжку и её же напоминали хитрым, каким-то неприродным переплетением. Будто три совершенно разных бутончика срослись друг с другом, превращая неровный узор лепестков в непривычный орнамент. Один бутончик напоминал фиалку, если бы её поместили под фэнтезийный фильтр — прожилки на тонких лепестках отливали платиной, а тычинки, как серебряные струйки, аккуратно высовывались наружу, будто проверяли температуру. Вторая головка — пухлая бело-розовая маргаритка, вся сплетённая из сахарной ваты. С мелким солнечным желтком, который казался пуховым, словно спинка цыплёнка. Третий же элемент необычного соцветия был чёрным и поблёскивал, как жучок. Издалека его и можно было принять за жучка, случайно подползшего к двум нежным бутонам и замершего перед их красотой. Лепестки его выглядели гофрированными, плотно окружающими глазки коротких тычинок.

Не зная зачем, Максим осторожно протянул руку и дёрнул за тонкий стебелёк. Уничтожать природу, конечно, такое себе. Но Максим оправдывал себя тем, что таких соцветий ещё много, а в «Гринписе» он вроде как не состоит.

А сунув в карман честно добытое соцветие, он обнаружил, что больше не один. На основной тропе из-за поворота показались две фигуры. Одна — высокая, другая — нет. Они, хоть и двигались неспешно, как-то очень быстро оказались вблизи Максимова импровизированного убежища от «безвайфайного» мира. И тот их сразу узнал — это были высокая болельщица, которая едва не получила вчера мячом, и та мелкая девчонка, которую на линейке можно было принять за пятиклашку и которая гордо, как буревестник, реяла впереди основного строя.

Они шли рядом и о чём-то переговаривались на повышенных тонах. Та, что ниже, бросала на вторую такие злобные взгляды, что имей зрение физическую силу, из них двоих уцелела бы только одна. Вторая же предпочитала брать жёсткими, настойчивыми интонациями, как если бы пыталась без любого оборудования распилить лист стали. И у неё это получилось бы.

Самого разговора Максиму слышно не было. И, несмотря на то что девушки вроде как ругались, он почему-то порадовался. Просто от осознания того, что эти две друг друга знают. Хотя, возможно, и не любят.