Странная дружба (СИ)

Максим почувствовал себя большим. А двух девушек, ласкающих его — очень маленькими. Если сжать объятия чуть сильнее, то кажется, будто можно и раздавить от большой любви. Но Максим не будет этого делать.

Поначалу касания к своему телу разделить сложно — они сливаются в единую волну, несущуюся по телу и поднимающую член эрекцией. И то, что узкая Женькина ладонь легла ему на глаза, закрывая от комнатного света, задачу не облегчала.

Но постепенно Максим смог настроиться. Плавные и ровные движения — Женькины. Её рука уже много раз исследовала и знала всё его тело. А вот рваные и будто пугливые, зайцами перескакивающие с одного места на другое — Танькины. Очень заметные, на самом деле, на Женькином фоне. И очень волнующие. Будто скромные.

Тело нагревалось всё сильнее. Чтобы не задохнуться от этого жара, Максим сгрёб Женькину ладонь с лица. И упёрся в её очень близкий, очень шальной взгляд. Заставивший приятно приподняться волоски на затылке. Максим раньше не припомнил у Женьки такого.

Будто бы для того, чтобы он не успел его запомнить, горячая рука Таньки скользнула по его щеке и осторожно, но требовательно развернула его в другую сторону. В сторону Таньки. Её лицо показалось Максиму тоже не слишком знакомым. Такое напряжённое. Серьёзное. Сосредоточенное. Почти злое. И потому нежное и торопливое касание к своим губам оказалось для Максима неожиданным. Но от того не менее приятным. Захотелось сразу получить всю её нежность. И Женькину тоже. Наверное, Женькину даже сильнее. Максим приник губами к её шее. К ключице. К груди. Не переставая одновременно поглаживать грудь Танькину. Ощупью оценивая её размер и тяжесть. А когда он потянулся к самой Таньке, лицо той уже изменилось.

Приоткрыв покрасневшие губы, она смотрела на него снизу вверх. Ресницы её чуть опустились, отчего в радужке исчез блеск, только тень манила к себе. Максим инстинктивно потянулся ей навстречу, но Танька неожиданно отстранилась. Потому что, продолжая неотрывно смотреть ему в глаза, стала опускаться на спину.

Крупные груди колыхнулись, расползаясь чуть по сторонам. Живот на вдохе запал. А складка между бёдер очертилась особенно ярко. Максим на автомате перевёл взгляд на Женьку, оглаживающую его живот, но так обидно не спускающуюся к напряжённому паху. А вторая её рука настойчиво и сильно легла на затылок. Секундой вжалась в него, заставляя наклонить голову вперёд, а потом змеёй-искусительницей как ни в чём не бывало скользнула вниз, к напряжённым лопаткам.

Та рука, что оглаживала живот, коротко прикоснулась к головке и до раздражения быстро скрылась где-то вне недр Максимова сознания. И всё внимание его волей-неволей сосредоточилось на Таньке.

Всё её тело вздрогнуло, когда Максим склонился сверху. Она замерла, поднимая на него глаза. Теперь в них появился свет. Вместе с нетерпеливым блеском.

Бёдра Таньки автоматически не разъехались, когда Максим надавил на них коленом. Только чуть расслабились, оставляя между собой узкую полоску свободного пространства. Вроде бы и не хотела его останавливать. Но и не спешила подчиняться.

Впрочем, таким Максима и не остановишь — он легко расставил собственные ноги, сжимая коленками Танькины бёдра. Так тоже можно войти. Тем более, когда светлая Женькина ладонь мелькнула из-за спины и обхватила пальцами ствол, чуть потягивая и скользя то к основанию, то к головке. И размазывая влажным звуком смазку. А потом, не спрашивая, эта ладонь перелегла на Танькино бедро, вжимаясь в плоть тонкими пальцами.

Вдох у Таньки получился рваным, как если бы лёгкие заполнялись воздухом частями. И будто заполнялись они, координируясь с Женькиным нежным движением к животу.

У Таньки внутри что-то вопило, словно от неправильности. И в то же время что-то другое, гораздо более сильное, разливалось по телу сладостью и ожиданием. И почему-то именно её присутствие будто расслабляло и снимало с Таньки всю ответственность. И она потянулась к губам Максима. Которые так резко накрыли её собственные, что Таньке пришлось вжаться затылком в ткань дивана. По телу её прошла дрожь. И стало странно холодно. Вроде кожа ощущает жар, а внутри всё сжимается от озноба.

Она не сразу поняла, что Максим уже в неё вошёл. Просто напряжение в промежности вдруг отпустило. Или не отпустило, просто получило вожделенную наполненность. Которая очень быстро прошла — Максим вышел. Чтобы погрузиться в неё снова.

У Таньки замирало сердце и всё остальное. И почти сразу начало бухать. Там, где они соединялись с Максимом. Радость стала подниматься и струиться по всему телу. Волнами через кровоток.

Таня зажмурилась, пытаясь сосредоточиться на дыхании, чтобы сохранить остатки разума. И почувствовала очень ласковое, мягкое прикосновение к своей щеке. Не Максимово.

Тонкие пальцы изгибами фаланг и подушечек прошлись по губам. Почти электрическими разрядами — кожа стала очень чувствительной. А Максим стал двигаться быстрее.