Странная дружба (СИ)

Чувствуя, как они начинают двигаться, Максим вцепился глазами в Танькин бюстгалтер. Который сверху был чуть суше, чем снизу. И наполненный крупными, вздымающимися от дыхания грудями. С заострившимся через потемневшую ткань сосками.

Таня сдвинула бёдра плотнее. Дыхание её чуть ускорилось, и она сглотнула. После чего разомкнула губы. Грудь стала колыхаться чаще.

Вот бы сорвать сейчас с неё этот купальник. Вместе с низом. И, вцепившись в бёдра, развести их в стороны и войти уже по-настоящему. Но нельзя. Общественное место. Да ещё с людьми неподалёку. Интересно, кто-нибудь из них подозревает?

От мысли, что кто-то догадывается, Максима ещё сильнее бросило в жар. Стиснув под водой Танину ягодицу, он сильнее привлёк её к себе, ощущая, как нарастают в теле приятные волны. Если верх трогать и нельзя, то отсутствие «купального» низа уж точно никто не заметит. Так что руки сами собой и по-хозяйски оголили округлые места, плотно сжимая их.

Танька выгнулась, упираясь в него и запрокидывая голову. Тихий, очень хорошо сдавленный стон сорвался с её губ. И Максим впился в беззащитно подставленную ему шею.

От трения ткань купальника снизу отошла, и теперь Максим мог ощущать не только Танькины мышцы, но и нежные, податливые складки между ними.

Танька прижалась к нему крепче, так что Максим почувствовал её пульсирующий лобок. И то, как крепко она обхватила его за шею.

Максим плотнее прижал к себе её тело, путаясь в его ощущениях. Жар. Трепет. Любовь. Секс. Всё это накрыло его с головой. И Танькино пророчество практически сбылось — он едва не потерял опору. Голова немного закружилась. Пришлось волевым усилием заставлять себя дышать и возвращать в этот мир. А вот Таньке, кажется, хоть бы хны.

Отстраняется. Смотрит на него прищуренными глазами. На щеках — румянец. Зубы прихватывают пухлую, ещё красную нижнюю губу. И улыбаются. Такая улыбка будто сама собой намекает на второй раунд. Но Танька будто живёт отдельно от неё — ловко изогнувшись, девушка выскальзывает прямо из его рук, в процессе натягивая низ как надо. И, не оборачиваясь, рыбкой уплывает к берегу. Будто ничего и не было.

Максима в грудь колет смешок и лёгкая обида. Вместе с желанием тут же догнать и… Но его уже накрывает гомон с пляжа, который на интим совершенно не настраивает. И как его не было слышно пару минут назад?

Так или иначе, одному тут торчать совершенно нет причин. Так что у самого берега Максим всё-таки настигает Таньку, когда она уже уверенно шагает по дну.

Оглянувшись через плечо, Танька игриво ему улыбается и начинает шутливо убегать, поднимая вокруг себя столпы разноцветных брызг. И Максиму остаётся только догонять. Зная, что никуда особо Таньке и не деться. Дальше пляжа не убежит. Тем более, когда Женька и вся её одежда ещё здесь.

Бухнувшись рядом с сестрой, Танька сразу старается замотаться в край полотенца. Максим тоже чувствует холод. Но мужественно не подаёт вида и даже не старается занять места на полотенце, которое Танька с Женькой шутливо не могут поделить.

В конце концов, уступив младшей, Женька изящно поднимается с него, позволяя Таньке заворачиваться, будто она играет в шаурму. По её хитроватому взгляду и резкой улыбке Максим понимает, что Женька обо всём догадывается. Но ничего не говорит. А только подходит ближе и коротко целует его в губы. Куда совсем недавно целовала Танька.

— Вот бы мне скорее научиться плавать, — говорит она ему в самое ухо, отчего по телу опять идёт волна мурашек. Несмотря на то, что косметичка находится в их рюкзаке, у Женьки нет следов макияжа на лице. Разве что ресницы по-прежнему тёмные — тушь её явно не боится воды. И вот всё остальное — чистая кожа, которая местами темнее, и местами светлее. И которую Женька старается никому не показывать, несмотря на то, что стесняться там на самом деле нечего. Но сегодня она не спешит накладывать смывшийся макияж.

И Максиму уже быстрее хочется оказаться дома, за закрытыми дверями. Где не нужно думать, что прилично, а что нет. Но они всё равно задерживаются на пляже до самых сумерек. И под стрёкот невидимых цикад отправляются обратно на станцию. Уставшие, но довольные.

В ожидании электрички Максим отходит, и Танька с Женькой остаются наедине. И переглядываются, стоя прямо под самым фонарём платформы. В их взглядах проскальзывает напряжение. И та, и другая явно устали от постоянных недомолвок.

— Что, может пора ему сказать? — озвучивает Женька, но о том же явно думает и Танька. Которая пожимает плечами. В тайной радости, что не ей пришлось поднять эту тему.

— Давай, — кивает она. — Только без меня, ладно?

Она с надеждой смотрит на сестру, у которой по лицу пробегает едва заметная судорога недовольства. Будто её одну бросают разбираться с общей проблемой.

— Просто… Я фигни какой-нибудь могу ляпнуть, — стесняясь, Танька смотрит только на пустые рельсы и поправляет волосы за ухо.

И Женька смягчается.

* «Любовь на троих».

Глава 18. Не паук