Странная дружба

— Нет, — невозмутимо отозвался Димка, который действительно периодически бормотал что-то по ночам. — Я просто говорю: разбудите меня, я хочу есть.

Под коллективный смех никто не стал развивать тему про мамку.

— Эй, Макс, дай книгу свою! — Данька уже протянул Максиму руку, не сводя глаз с огромной, раздражающей своим монотонным жужжанием мухи.

— С хрена ли? — Максим и не подумал отдавать пусть и не любимую книгу на благие цели. — Башкой бей — звенеть будет.

Конец доброй беседе друзей, а заодно и мушиной жизни, положил Олег, метко запустивший в нужное место кроссовкой. Жужжание стихло, а на стене под потолком остался рельефный след подошвы.

Кроссовка, выполнив задачу, тяжело бухнулась на пол. И Олег не стал её поднимать — снова уткнулся в экран смартфона, быстро-быстро щёлкая по экрану и почти не скрывая широкой улыбки.

Вечер надвигался с неукротимой силой. Со всеми своими ожиданиями и опасениями. Дискотечная площадка уже была готова — вожатые теперь проверяли качество звучания музыки. Кажется, всё должно было быть нормально.

Наконец, вечер окончательно сгустился.

Корпус девятого дальше всех от площадки. И чтобы хоть немного срезать путь, приходилось пробираться окольными тропами, а местами и получать ехидными ветками по лицу. Растения слишком бездушны, чтобы понимать человеческие устремления.

Шёл Максим один — Данька с Олегом уже успели по очереди улизнуть, а Вадик с Димкой вроде и не выказывали особого намерения идти. Да и вообще — не ходить же теперь строем с песней всё время. Максим себя больше относил к индивидуалистам, и одна командная победа не в состоянии этого изменить.

Сначала он увидел свет. Не в конце тоннеля — тот красным и синим переливался на потемневших от времени суток листьях, делая их резкими и на вид почему-то острыми. Как если бы они были стеклянными. Потом раздался звук. Очень резкий и оглушающий. И громкий. Наверное, тише настраивать не имело смысла, но всё равно первое касание ушей — не очень.

Максим машинально замер. Площадки ему видно всё ещё не было. Да и вообще ничего не видно — даже соседних корпусов, настолько густые заросли.

Он вдруг почувствовал, что остался один. Совершенно нелогичное и непонятно с чего возникшее ощущение. Как можно быть одному, если буквально за поворотом во всю закипает жизнь?

Чтобы избавиться от этого чувства, Максим тряханул плечами. И, уйдя с тропы, дальше пошёл прямо по мокрой от росы траве. Чтобы быстрее выйти из природной пустоты.

Ощущение одиночества с него разом слетело. Глаза обожгло цветомузыкой, и звук то ли успели отрегулировать, то ли Максим привык.

Народу ещё было немного, и в основном кучковались по краям танцплощадки. Даже младшие отряды, которых должны были в десять разогнать по спальням, не спешили отрываться. Наверное, ждали примера старших.

Максим вдруг почувствовал себя глупым. Не сказать, чтобы обычно он ощущал себя гением. Просто только сейчас, стоя пока ещё поодаль от танцевального пространства, он вдруг понял, что так никого и не пригласил.

Вернее, не пригласил Женю.

Для него это было как-то самим собой разумевшемся. Будто между ним и этой девушкой успела установиться ментальная связь. Которая теперь, когда он в одиночестве вышел из какой-то чащобы, будто рассеялась.

Он торопливо огляделся по сторонам. Ни Жени, ни её сестры. Может, самому пойти ближе к десятому корпусу?

— Эй, Макс! Давай к нам! — неожиданно окрикнули его.

Это был Олег в компании седьмого отряда и явно стесняющейся девушки.

Максим подошёл. И попав в компанию, почувствовал себя увереннее. А тем временем, привлечённые звуком и цветом лагерные обитатели всё теснее сбивались на подступах к танцполу.

Наконец, парень из десятого, которому велели диджеить, догадался, что некоторым нужно особое приглашение и двинул какую-то бессмысленную, но ободряющую приветственную речь.

Народ, как стайки разномастных рыбок, потянулся ближе к центру. Какое-то общее движение, общий порыв незримо пронёсся, подхваченный мощными басами.

Максима тоже вынесло. Или он сам был рад вынестись? В любом случае, движения становились всё смелее и всё больше попадали в такт. Максиму даже ненадолго показалось, что он снова на спортивном поле и ловит что-то незримое, будто исходящее от мяча. Энергию.

Удивительно, как легко было танцевать даже под те песни, которые всегда считались чисто девчачьими. Главное — ритм. Становилось жарко, несмотря на вечернюю прохладу. Сердца бились быстрее, будто срощенные единой мелодией. И даже те, кто не умел танцевать, становились частью обоюдного движения.

Максим бездумно повернул голову и то, что он увидел, заставило разгорячённое сердце зайтись с новой силой. Тело, кажется, без малейшего участия со стороны сознания двинулось в нужную сторону.