Странная история дочери алхимика

– Отрезаны части тел? У убитых в Уайтчепеле? Но это не имеет никакого смысла. Есть только одна причина собирать части мертвых тел – но подобному эксперименту уже сотня лет! Именно этот эксперимент провел Франкенштейн. Зачем бы кому-то в наши дни его повторять? Опыты моего отца и его коллег были куда тоньше и сложнее в теории. Они работали над развитием человечества в определенных направлениях. Мой отец хотел укрепить человеческую расу свойствами различных растительных эссенций. Доктор Моро и ваш отец изучали отличия человека от животных в попытке возвысить человеческую расу над животным началом. Они пытались очистить и облагородить человечество, ставили перед собой высокие цели, и в юности я считала их мудрейшими людьми на свете, думала, что они приведут нас в новый золотой век. С тех пор я успела усомниться в их методах, но в любом случае эта история про отрезанные части тела мне совершенно непонятна.

Она допила свой растительный отвар и поставила пустую кружку на подоконник. Диана дожевала свой тост, засунула в рот вареное яйцо целиком и зачавкала.

– Однако девушки убиты, – возразила Мэри. – И у них отсутствуют части тел – ноги, руки, головы. У двух убитых извлечены мозги. И мы работаем над раскрытием этой тайны. Вы сказали, что есть только одна причина собирать части мертвых тел, но не назвали этой причины. В чем заключался эксперимент Франкенштейна?

– В том, чтобы из частей тел мертвецов собрать живое существо, – пояснила Беатриче. – Соединить эти члены воедино и создать живую женщину. Франкеншейн смог этого добиться – правда, не с женским телом, а с мужским. Он создал живой труп, который оказался сущим чудовищем.

– Обалдеть! – выдохнула Диана и так и осталась с открытым ртом, в котором виднелась недожеванная еда.

– Но это просто ужасно! – воскликнула Мэри. – Не могу представить, что может толкнуть человека на подобное действие.

– Любовь к науке ради науки, – сказала Беатриче. – А кроме того, возможность выйти за пределы ограниченного человеческого бытия. Конечно, вы не можете не оценить красоту подобного стремления, даже если и не одобряете методов, которые для него использовались. И, разумеется, никакая благородная цель не оправдывает убийства пяти женщин. Но эксперимент Франкенштейна был грубым, топорным. Методы моего отца…

– Сделали вас ядовитой, – закончила за нее Мэри.

Беатриче опустила глаза и просто молча смотрела на свои руки, сложенные на коленях.

Мэри не знала, что теперь сказать. Она, похоже, глубоко оскорбила Беатриче, хотя совершенно не хотела этого делать, но эти эксперименты – они были порочны. Конечно, они же все были согласны с таким определением? Мэри вспомнилась Молли Кин, лежащая в луже собственной крови…

Диана рыгнула и вытерла губы рукой. Мэри даже не одернула ее. Она все еще не находила слов.

– А другие письма – они тоже от моего отца? – нарушила молчание Беатриче.

– Ах, эти, – Мэри была рада сменить тему. – Нет, они написаны на латыни, так что я не имею представления, о чем они. Но на них тоже есть красные печати с литерами S.A.

– Спорим, наша мадам Отрава знает латынь, – сказала Диана.

– Конечно, – ответила Беатриче. – Ведь это язык науки. А печати использовались членами Общества, в том числе и моим отцом, для обозначения официальной корреспонденции. Они означали, что письма нужно открыть сразу по получении и вдали от чужих глаз. У всех членов Общества были такие печати – кто-то носил их на перстнях, кто-то на цепочках. Если позволите, я бы хотела просмотреть эти письма.

– Пожалуйста, – ответила Мэри. И постаралась не отшатываться, когда Беатриче подошла к столу, а вот Диана при ее приближении ретировалась на другую сторону комнаты.

Беатриче подвинула к себе загадочные письма.

– «Societatem ab expelleris…» Оба письма вашему отцу – от президента Общества. Одно сообщает, что он будет исключен, если продолжит эксперименты в избранном направлении. Это первое предупреждение. А второе – видите, шестью месяцами позже, – последнее предупреждение. Как говорится, ультиматум. Мой отец, помнится, упоминал, что опыты доктора Джекилла очень опасны…

– А вы знаете, в чем они заключались? – спросила Мэри. – У меня есть гипотеза…

– Ничего конкретного я не знаю, – сказала Беатриче. – Отец не обсуждал со мной подробностей, просто говорил, что доктор Джекилл работает над преодолением нашей животной природы, чтобы поднять человека к высотам духа – и еще что ученый не должен экспериментировать на себе самом.

Мэри почувствовала разочарование. Она-то надеялась, что Беатриче известно… что-нибудь. Ее отец пытался преодолеть животную природу, а взамен превратился в Хайда, жестокое животное. Как это случилось, почему? Она со вздохом доела тост и вытерла губы салфеткой. Может, ей никогда не суждено узнать правду. Отец забрал свои тайны с собой в могилу, а ей остались только эти обрывки.

– Ну что, мы закончили? – спросила Диана. – А то мне надоело.

Тут зазвонил дверной звонок, и минутой позже вошла миссис Пул.