Странная смерть Европы. Иммиграция, идентичность, ислам

В течение всего этого времени, несмотря на нехватку денег, Италия практически без посторонней помощи несла финансовое и человеческое бремя этого процесса. Неудивительно, что правительство также импровизировало. Во время последнего десятилетия правления полковника Каддафи в Ливии итальянцы заключили тайное соглашение с его режимом о возвращении тех африканцев, которые не имели права оставаться в стране и должны были быть депортированы из Италии. Когда стали известны подробности этого соглашения, Италия подверглась резкой критике со стороны других европейских стран. Но эта страна лишь испытывала на себе те проблемы и компромиссы, с которыми впоследствии столкнутся все остальные европейцы. Вскоре почти все, кто прибыл на Лампедузу, остались в Италии, что стало привычным для всех остальных, если не стало таковым раньше. Даже когда их прошения о предоставлении убежища рассматривались и отклонялись, подавались апелляции и также отклонялись, и издавались приказы о депортации, они все равно оставались. Число прибывающих было слишком велико, а весь процесс и так был слишком дорогостоящим, чтобы добавлять к нему дополнительные расходы на часто насильственную репатриацию. В какой-то момент, будь то официальный кивок или неофициальное признание неизбежного, было решено, что возвращать людей туда, откуда они приехали, не только экономически, но и дипломатически слишком накладно. Проще было позволить им раствориться в стране, возможно, попытаться перебраться в остальную Европу, если они смогут, а если нет — остаться в Италии и найти способ жить. Некоторые найдут путь к гражданству. Большинство же вольется в черную экономику страны или континента, зачастую работая по ставкам, не намного превышающим те, что они получали бы дома, — и часто на банды из своей страны, которые были их единственной сетью в Европе.

В то время как остальная Италия надеялась, что проблема растворится в глубине страны, центр временного содержания на Лампедузе — сразу за центром порта — был постоянно переполнен и вынужден был искать ответы. Временами ситуация становилась опасной. Среди жителей возникали драки и беспорядки, часто на почве межэтнического соперничества. Центр для мигрантов задумывался как пункт временного размещения, но мигранты стали разбредаться по городу. Когда власти попытались помешать людям выйти через главный вход, некоторые мигранты проделали дыру в заборе с задней стороны и вышли через нее. Центр не является тюрьмой, и мигранты не были заключенными. Вопрос о том, кем они были и каков был их точный статус, приобрел импровизированный характер. Все чаще мигранты знали, каковы их права и что итальянские власти могут и не могут с ними делать.

Естественно, что местные жители, которые в большинстве своем с пониманием и сочувствием относились к новоприбывшим, иногда становились нервными из-за их количества. При большом потоке число прибывающих за несколько дней легко превышало число местных жителей. И хотя местные лавочники продавали прибывшим свои ограниченные товары и иногда дарили им подарки, власти понимали, что должны лучше справляться с людьми. В частности, они должны были быстрее вывозить их с острова и пересаживать на лодки, идущие на Сицилию и на материк, быстрее, чем им это удавалось. Такой была Лампедуза во время относительного «притока» в 2000-х годах.

С 2011 года, после событий, получивших название «арабской весны», эта струйка превратилась в поток. Отчасти это было связано с количеством людей, спасающихся от смены правительства и гражданских беспорядков. Частично это произошло из-за разрушения теневых соглашений со старыми диктаторами, которые ограничивали некоторые виды деятельности торговцев людьми. С 2011 года сотни, а иногда и тысячи людей прибывали на Лампедузу днем и ночью. Они прибывали на шатких деревянных лодках, старых рыболовецких судах из Северной Африки, купленных (или украденных) контрабандистами, которые заставляли своих клиентов оплачивать «проезд», каким бы непригодным ни было судно. Вскоре на Лампедузе встал вопрос о том, что делать со всеми этими лодками. Не найдя дальнейшего применения этим обломкам, местные власти свалили их в кучу за портом и в других местах острова — большие кладбища жалких судов. Через определенные промежутки времени, когда их становилось слишком много, лодки собирали в кучу и сжигали.

Первый год «арабской весны» был особенно тяжелым для острова. Когда пятьсот человек выстраивались в очередь на переправу с Лампедузы, прибывала еще тысяча. С 2011 года в центре для мигрантов часто скапливалось от одной до двух тысяч человек. И, конечно, не все отправившиеся в путь смогли прибыть на все более неадекватных судах, которые отправляли контрабандисты. На самом острове власти создали больше мест для захоронения прибывающих тел, идентифицируя тех, кого могли, и хороня тех, кого не могли, с крестом и идентификационным номером, который присваивался телу по прибытии. «Где остальные тела? спросил я однажды у местного жителя. В море их больше всего», — ответил он.