Странная

— А что ты хотела, чтобы я похвалила тебя за то, что упускаешь единственный шанс, который выпадает только раз в жизни? — Ее слова обвиняли.

Она подняла указательный палец и повторила:

— Только раз в жизни. — Чай так и остался нетронутым. Вика снова поднялась и пошла к окну, затянувшись очередной сигаретой. Она явно нервничала. — И сама была бы в шоколаде и мне могла бы помочь. Ни себе не людям, — бросила она в сердцах.

— Я ведь все узнала про этого Виктора Николаевича. Фамилия его Собинов. Местный олигарх, хотя широким массам он не сильно известен. Осторожный очень, светиться не любит. В общем, богат, не женат, не привлекался. И все это могло бы достаться тебе, если бы поумнее была. Другие ужом вертятся, чтобы заполучить такой шанс, а тебе даже напрягаться не надо, само в руки идет. — Вика разошлась не на шутку.

Дарья была шокирована. Она не узнавала подругу. Всегда такая веселая жизнерадостная. Дарья невольно заряжалась от нее жизнелюбием. Возможно, они и дружили потому, что противоположности притягиваются. Но сейчас…

— Что ты говоришь? — произнесла она ошарашено. — Ты считаешь, что это нормально, продать себя за деньги?

Нет, не может быть, чтобы Вика так действительно думала, она ее разыгрывает. Но видя, как та стояла с поникшими плечами и как будто даже морщинки залегли у нее возле рта, Дарья поняла, что это не розыгрыш. Вика говорила, действительно, то, что думала.

— Да, что ты в этом понимаешь. — При этих словах Вика так посмотрела на Дарью, что та невольно отшатнулась. — Что ты, вообще, о жизни знаешь?

Дарья поняла, сейчас Вика скажет ей то, что она точно не хотела бы услышать. Но подругу было уже не остановить.

— Ты всегда жила на всем готовом. Балет, пианино. В твоей квартире можно было заблудиться. А что я видела в этой жизни, ты хоть раз подумала? Двушка на окраине и дача шесть соток. А потом вообще весело стало, когда сестра с двумя ребятишками домой вернулась, от мужа алкаша сбежала.

Вика уже не курила, но за стол так и не села. Скрестив руки на груди, она говорила, глядя в окно.

— Вот тогда началось настоящее веселье. Отец запил. Дома полный дурдом. Представь, шестеро и сорок квадратных метров. Пробовала квартиру снимать, да поняла, что жрать тогда совсем нечего будет. Ведь надо еще своим помогать.

— Ну почему ты мне ничего никогда не рассказывала? — воскликнула Дарья в отчаянии.

Вика пожала плечами.

— Зачем? У каждого свои проблемы. Да и не привыкла я жаловаться.

— А что дальше? — осторожно спросила Дарья, боясь вопросом спугнуть подругу, но и не собираясь, как страус, прятать голову в песок. Она должна все знать.

Вика внимательно посмотрела на нее.

— Ну, если хочешь. — И она продолжила свои откровения, но уже без прежней горячности и, как будто жалея, что вообще все это начала. — А потом подвернулся этот Виталий Петрович. Старый, но богатый. Я знаю, ты меня презирать теперь будешь, но мне плевать. Да, я три года, как ты говоришь, продавала себя за деньги, чтобы получить эту чертову квартиру. Три года спала со стариком. Бежала, как проститутка на вызов. Противно было до жути. Потом дома волком выла. Но что делать, терпела. В общем, нелегко мне эта квартира досталась. Ты можешь осуждать меня сколько угодно, но я не жалею, — с вызовом произнесла она.

Дарья сидела, наклонив голову, и крупные слезы помимо воли текли из глаз. Когда Вика увидела это, она дернулась как от удара, а потом бросилась вон из кухни, схватила сумочку в прихожей и пулей выскочила за дверь.

Дарья ничего не успела сделать или сказать. Она было кинулась за подругой, но поняла, что уже не успела. А еще поняла, почему Вика ушла. Приняла ее слезы за жалось, а этого она точно не выносила.

С тех пор они ни разу не виделись и не разговаривали. Хотя Дарья и пыталась дозвониться Вике, но безрезультатно.

Она тряхнула головой, отгоняя воспоминания и стараясь не заплакать в очередной раз, но потом решительно поднялась и отправилась на работу, решив, что непременно помирится с Викой. Кто она такая, чтобы осуждать свою единственную подругу. А сейчас надо идти, она и так уже опаздывала.

Однако, Вика опередила Дарью с извинениями, позвонив ей через несколько дней на работу, и они договорились встретиться. Вечером, едва раздался звонок в дверь, Дарья кинулась открывать. И вот они уже заплаканные стоят в коридоре в обнимку, не в силах и слово сказать. Каждой все это время было нелегко.

Пройдя на кухню, они, наконец, расцепили руки и зареванные уселись за стол.

— Да уж, прямо как в индийском кино. Еще танцев не хватает, — первая пришла в себя Вика.

Дарья, чтобы скрыть неловкость, занялась чаем. Она как раз ставила чайник на плиту, когда Вика тихо произнесла:

— Прости меня. Я была неправа.

Дарья не выдержала, слезы с новой силой потекли из глаз.

— И ты меня прости.

Вика рассмеялась сквозь слезы.

— Тебя то за что?

— За то, что была занята только собой, — произнесла она, не поднимая головы и накрывая при этом на стол.

— Ну, значит мир. Я, надеюсь, ты не возражаешь? — с этими словами Вика достала из сумки коньяк.

Дарья с сомнением посмотрела на бутылку.