Странник

Когда слезы обожгли ей щеки, Роуз знала: это от ветра и приносимой им тяжелой пыли, и совсем никак не связано с тем человеком и привидевшимися пламенем и кровью. Вот и все. Дедушка велел ей быть мужественной, и она такой и будет. Роуз Линден ничего не боится, никогда!

– Привиделось, – снова прошептала она, крепко зажмуриваясь.

Ее внимание привлек «крак», раздавшийся сзади, и Роуз повернулась, ища дедушкино лицо или няню, которая позовет ее к ужину. Она бы обрадовалась даже глупому тупице Генри, если бы тот в кои-то веки вел себя по-человечески и не дергал ее за косичку. Но нет… теперь ей нельзя играть с Хемлоками. Роуз следовало бы это уже запомнить. И с Жакарандами тоже. И уж ни в коем случае не с Айронвудами.

Но в дверях, глядя на нее, стояла молодая женщина.

– Ма…

Слово так и застряло у нее в горле. На девушке – юной леди – была простая василькового цвета туника или нечто подобное и короткая блузка поверх нее. Она даже не подумала сделать прическу или хотя бы надеть шляпку – возмутительно неприлично!

Но она не походила на того человека в золоте, не имела с ним ничего общего.

Теперь, когда молодая женщина подошла поближе, Роуз втянула ноги обратно в комнату. В глазах и губах девушки виделись отголоски маминых черт. Схватив нож для писем, оставленный дедушкой на книжном столике, Роуз выставила его перед собой.

– Кто вы?

Девушка остановилась и вымученно засмеялась, подняв руки вверх.

– Я… такая же, как и ты.

Говорила она с американским акцентом. Этого Роуз тоже не ожидала.

– Таких, как я, больше нет.

Девушка снова рассмеялась:

– Это точно! Я хотела сказать: я…

– Не говорите ничего! – зашипела Роуз, потрясенная ее беспечностью. Их же могли услышать! – Я знаю, что вы такое. Но вы все испортите. Посмотрите: вы даже не удосужились обзавестись подходящей обувью!

Девушка взглянула вниз, затем снова подняла глаза, покраснев.

– Что ж, тут ты меня подловила.

Роуз медленно опустила нож.

– Что вам угодно? Дедушки нет дома.

Девушка подошла на шаг ближе. Роуз не возражала. Она сделала еще шаг. Роуз снова не воспротивилась.

– Честно говоря, я пришла именно к тебе, – призналась молодая леди. – Хотела посмотреть, как ты, и поговорить с тобой о том, что случилось.

Роуз замотала головой, зажав руками уши.

– Нет! Нет, нет! Мы не должны рассказывать, мы не…

– Да знаю, знаю, – заторопилась девушка, опускаясь на корточки перед Роуз. – Но… мне и самой не мешало бы поговорить хоть с кем-нибудь. И я не знаю никого другого, кому могла бы доверить свою тайну, кого попросить о помощи.

Роуз не могла выдать ей, что сказал тот человек. Это было бы все равно, что вытягивать занозы из-под кожи, уже почти зажившей поверх них. Даже думать о таком было больно.

Но незнакомка – не дедушка, не кто-либо другой из путешественников – верила, что с ней можно говорить на равных, а не сверху вниз. Говорить, а не выговаривать за что-то. Роуз нравилось думать, что она сильная, несмотря ни на что. «Быть путешественником, – говорил ей папа, – грустно и очень трудно, ибо в мире так мало людей, которые знают, на что они способны, и еще меньше тех, с кем можно об этом поговорить».

– Я выслушаю, – разрешила Роуз чуть дрожащим голосом.

Девушка помрачнела, ее светлые брови съехались вместе; она опустилась на колени на одну из подушек, наблюдая, как Роуз подходит к ней, глядя почти благоговейно.

– Мне очень жаль твоих родителей. Должно быть, нет ничего ужаснее, чем то, что ты пережила, и ты была необыкновенно храброй. Я тоже потеряла того, кого очень любила, и мне до сих пор больно, хотя я и понимаю, отчего это случилось.

Роуз встала, держа спину прямо, крепко сжав руки перед собой, и посмотрела гостье прямо в глаза.

– Я не боюсь.

– Знаю, что не боишься, – почти шепотом сказала юная леди, – но я слышала, что недавно к тебе приходил еще один человек, и что некоторые вещи, которые он сказал, могли тебя расстроить. Однако обещаю: в итоге все будет… хорошо.

Роуз тяжело сглотнула. Стоило ей закрыть глаза, как перед ними появлялся тот незнакомец, приходивший незадолго до отъезда из Лондона и рассказавший об ужасных, чудовищных вещах. Теперь его рассказы снились ей во сне: пожары, страдания… кровь.

– Правда? – прошептала она, хоть и знала, что выспрашивать о будущем нельзя.

Юная леди кивнула:

– Обещаю, – она повернулась к маленькому мольберту в углу комнаты. – Ты любишь рисовать?

Роуз на мгновение заколебалась, а потом кивнула. Она не рисовала с тех пор, как мама и папа…

Девочка закрыла глаза, потерла кулачками щеки. Гостья встала с пола и мягко коснулась ее волос, поглаживая их.

– Нарисуешь что-нибудь для меня? Может быть… может, что-то из твоих воспоминаний?

– Что-то… счастливое? – спросила Роуз, поднимая на нее взгляд.

– Да, – тихо ответила девушка, беря ее за руку. – Что-то счастливое.

БЛАГОДАРНОСТИ