Странник

Широко зевнув, я сел, оперевшись спиной о мачту. Колин ушел в сторону каюты капитана и скрылся в тумане, стелившемся над водой. Первый суетился у очага, пытаясь развести огонь под котелком с водой для приготовления завтрака. Огниво у шака отсырело, и щепки в очаге загораться не хотели. Мне пришлось остановиться и разжечь огонь при помощи Силы, в противном случае мы рисковали остаться без завтрака. Подобрав с палубы пустое ведро, я наклонился зачерпнуть воды для умывания.

Сильный удар в область печени и пинок под зад отправили меня за борт. Сделав кульбит в воздухе, мое тело солдатиком ушло под воду. Холодная вода сомкнулась над головой и мгновенно привела меня в чувство. Меня спасла небольшая глубина у причала. Хорошо нахлебавшись, мне удалось вынырнуть на поверхность у борта «Варяга». На палубе вовсю кипел бой. Зацепившись руками за борт, я подтянулся из воды на палубу.

Первый возле очага отмахивался половником от двух нападавших, с третьим налетчиком в обнимку катался по палубе Колин. Сначала я пришел на помощь шаку и пинком выбросил за борт ближайшего противника, а у второго повис на руке, пытаясь выкрутить из нее кинжал. Первый мгновенно расколотил бандиту голову половником, и он повалился на палубу. Выкрутив кинжал из руки покойника, я кинулся на помощь Колину. Удар кинжалом под лопатку налетчика прекратил вольную борьбу. Помятый хуман выбрался из-под бьющегося в агонии бандита.

— Спасибо, — просипел он и схватился за меч, который валялся на палубе.

С треском распахнулась дверь каюты капитана, и из нее выскочил Торвин. Я осмотрелся и увидел скорчившегося на палубе Риса. Он зажимал руками рану на животе, из которой сильно текла кровь.

— Викану быстро! — крикнул я Торвину и склонился над раненым.

Риса колотил озноб, и под ним уже натекла большая лужа крови. Парень явно собрался умереть. Я погрузился в транс и постарался помочь Рису. Картина, представшая передо мной, не внушала оптимизма. Удар кинжала пробил кольчугу и вошел в печень. Таким же ударом, видимо, хотели отправить на тот свет и меня, но у меня кольчуга из мифрила, поэтому фокус не удался. Кинжал, которым я зарезал налетчика, был похож на заточку и предназначался специально против противника в кольчуге. На земле такой кинжал называется мизеркордом.

«Сначала нужно остановить кровотечение», — решил я.

Мне удалось мысленно затормозить поток крови, текущий в поврежденных сосудах печени, как бы замораживая в них кровь. Через некоторое время я почувствовал, что ко мне присоединилась Викана.

— Все, Ингар, можешь отпустить Риса, теперь я сама буду ему помогать, — послышался голос девушки.

Открыв глаза, я убрал руки с раны Риса. Кровь из раны уже не текла, и Рис вытянулся на палубе, слабо, но ровно дыша. Викана, стоя на коленях, сосредоточенно делала какие-то магические пассы над его телом.

— Хозяин, смотрите туда! — раздался крик Первого.

Я повернул голову в сторону, в которую указывал шак, и остолбенел. Порыв ветра почти полностью разогнал утренний туман, и было хорошо видно, как в сторону корабля бежит большая толпа налетчиков, размахивая мечами и саблями. Моя задумка удалась: бандиты решили, что мы спим в бараке, и отправили на захват корабля только троих. Теперь, разобравшись, что в бараке пусто, бросились к кораблю на помощь своим людям.

— Все, конец, — раздался рядом голос Торвина.

Старый наемник вынул меч из ножен и спокойным шагом направился к сходням. Здесь он встал в боевую стойку, готовясь дорого продать свою жизнь. Рядом с Торвином, невозмутимый, как скала, вырос Колин, а к «Варягу» в утренних лучах солнца мчалась наша смерть.

Лихорадка боя куда-то ушла, мысли в голове потекли спокойно, как в компьютере. Решение пришло почти сразу, без напряжения и раздумий. Я поднял с палубы метатель и, сняв его с предохранителя, перевел рычаг механизма в боевое положение. Метатель загудел и тихо завибрировал в руках.

«Господи, пронеси! На руках метатель не удержать, только бы не промахнуться», — мелькнула в голове запоздалая мысль.

— Первый, встань передо мной на колени! — рявкнул я.

Шак рухнул на палубу, и я, положив метатель ему на плечо, направил ствол на толпу. Мозг работал, как калькулятор.

«Еще далеко, можно промахнуться, пусть подойдут поближе. Все, пора», — холодно рассчитывал мозг дистанцию для стрельбы.