Странник

— Не совсем понял, — осторожно сказал Иван. — Обычный совет, а не четкий инструктаж? Признаться, я ожидал, что вы заставите нас пройти через долгий и занудный курс обучения — как себя вести, что конкретно говорить, а о чем молчать.

— Такие инструкции существуют, — улыбнулся Фальке. — Они составлены службами внешней разведки ГДР с дополнениями от советских друзей. Но в связи с исчезновением упомянутых государств как субъектов международного права, документы потеряли силу, верно? Я вправе лишь рекомендовать, а не приказывать, будто в старые добрые времена. Меньше говорите, больше слушайте — универсальный рецепт. Более того, я не догадываюсь что именно произойдет: они вас выпроводят сразу после ни к чему не обязывающего разговора, или решатся прощупать истинные намерения.

— То есть как это — «вас»? — насторожилась Алёна. — А вы как же?

— Джентльменское соглашение, — повторился Фальке. — Стража границы не заходит дальше «предбанника». Барона фон Фальц-Фейна они приглашали погостить за пределами охраняемого радиуса, меня — никогда. Я не обижаюсь, меньше знаешь — крепче спишь.

* * *

Единственный опыт работы с «неидентифицированными» червоточинами, — Дверью в Репино, за которой находилась негостеприимная холодная планета, породившая странную жизнь наподобие Крошки Ру, — подсказывал Славику, что за невидимой границей аномалии изменятся все параметры окружающей среды: гравитация, освещение, состав газо-воздушной смеси и так далее. Перед тем как сделать шаг вперед аргус непроизвольно сделал глубокий вдох, будто в воду с трамплина прыгал, но…

Ничего не произошло, за одним исключением — стало заметно теплее.

— Подождем несколько минут, — подал голос Фальке. — Сейчас подойдет командир взвода охраны и вас проводят.

Природная простота огромного карстового грота «на нашей стороне» заместилось тусклым сверканием серебристо-голубого металла. Большой зал в форме рассеченного напополам апельсина, отполированное до зеркальности стальное покрытие, по периметру напротив Двери — восемь ниш-каверн, из которых выглядывают черные стволы устрашающе-крупного калибра — по мнению Вани миллиметров пятьдесят, а кроме того это не привычное огнестрельное оружие, а нечто иное: конфигурация слишком непривычная. Чужая.

Больше ничего — запредельно эргономично и незатейливо. Эдакий тир, в котором любая цель будет превращена в мелкую пыль.

— Ой-ой, — прошептал Иван, наблюдая, как отходит в сторону стальная плита, до того составлявшая единое целое с монолитной стеной. — Алёна, Славик, помните «противоатомные» щиты в питерском метро? Вполне сопоставимо.

Славик подсознательно ожидал увидеть одного из второстепенных персонажей «Семнадцати мгновений весны» — бравого эсэсовца в черном кителе с алой повязкой на рукаве, фуражке с высокой тульей, начищенных сапогах и с непременной кобурой, скрывающей «Парабеллум». Реальность выглядела куда прозаичнее.

В «предбанник» неторопливо проник невысокий — ну метр семьдесят от силы! — молодой человек с короткой стрижкой и светлой челкой надо лбом. Вместо роскошной формы — черное с серебром, орлы, свастики, аксельбанты, — густо-синий хлопчатый комбинезон, курточка с уймой кармашков, пилотка-фрицевка разгильдяйски сдвинута на затылок. Одно совпадение: серебристый плетеный погон с двумя квадратными звездочками обер-лейтенанта на правом плече, и только. Больше никаких эмблем и знаков различия.

— Юрген Грейм, — щелкнув каблуками откозырял страж кайзеровским манером: два пальца к виску. — Герр оберст, рад вас приветствовать.

— Heil, — Фальке отдал честь по манеру ГДР, раскрытой ладонью к непокрытой голове. Говорили на немецком. — Каковы распоряжения?

— Вы можете вернуться, герр оберст. Господ и даму провожу я. Виза выдана на двадцать четыре часа.

— Виза? — не удержался Иван.

— Так точно. Примите.

В ладонях концессионеров оказался округлый значок размером самое большее с ноготь — полусфера, несущая изображение силуэта ликторской связки. Так-так.

— И что с этим делать, господин обер-лейтенант? — сказал Иван.

— Положить в карман или прикрепить к одежде. Терять — крайне нежелательно. Герр Фальке?

— Спустя девятнадцать часов по нашему счету я подам запрос на новый переход. Если встреча закончится раньше, дайте знать. Благодарю вас, Грейм.

— Рад стараться, — снова откозырял офицер.

Минуточку: что значит «по нашему счету»?

Фальке ободряюще подмигнул Славику, преспокойно развернулся и перешагнул черту — исчез из зримого мира. Вернулся домой.

Инфернальным нацистом Юрген совсем не выглядел. При не самом внушительном росте он был широкоплеч и крепок, сразу видно — занимается спортом. Физиономия симпатичная, но без той черты безжалостности и патетической твердости, что прослеживаются на всех немецких военных плакатах шестидесятилетней давности. За таким парнем в «объективном времени» девицы увивались бы косяками — все в требуемых пропорциях: очевидная мужественность, приятная внешность и просто-таки непробиваемая, спокойная уверенность в себе.