Странник

   Наш взвод готовили, как резервный, на случай прямого вторжения врага. Каждое отделение представляло собой воинскую часть в миниатюре. Пехота - семь стрелков. Ими стали наши юнцы Том и Крис, три горожанина и фермер Франк. Огневую поддержку - пулемет и ручную ракетную установку, мы разделили с Толстяком. Я стал пулеметчиком, вторым номером взяв к себе Дака. К подобному выбору меня подтолкнул Толстяк, сказав, что беготни будет меньше, а шансов остаться в живых в бою больше, чем у простого стрелка. Сам Толстяк стал главной огневой мощью отделения. Вооруженный ручной ракетной установкой, с тремя сменными кассетами и электронной системой наведения, он был способен поражать как наземные, так и низколетящие воздушные цели.

  После того как нас разбили по специальностям, за каждым закрепили набор стандартной амуниции для ведения боя в полевых условиях. Шлем - сфера с лицевым щитком, стандартная разгрузка, гибкая броня второго класса, нож, боезапас, индивидуальная аптечка. Мы с Дакроном имели то же самое, только вместо штурмовых винтовок получили по пистолету на брата и пулемет. Один на двоих. Теперь наши ежедневные пятикилометровые кроссы мы бегали, надев все это на себя. Время стрельбы в тире увеличилась втрое по сравнению с предыдущими тренировками. К физической подготовке прибавилось прохождение полосы препятствий. С непривычки, травмы посыпались на наш взвод, как из рога изобилия. Ссадины, порезы и ушибы насчитывались десятками, но в расчет шли только серьезные вывихи и растяжения, а тут еще сержант Берг ужесточил наказание для провинившихся солдат: за промахи и просчеты одного теперь отвечало все отделение. В основном это были бесконечные отжимания до седьмого пота, когда ломит спину и перед глазами начинает плыть. Практиковался также бег, но не плацу, а на полосе препятствий. Даже я, до этого нормально выносивший армейские будни, начал нехорошими словами вспоминать тот день, когда пришел на вербовочный пункт.

   В конце второго месяца во взводе появился новый инструктор, ставший обучать нас обращению с гранатами, минами и прочими взрывными устройствами. Так в расписании наших практических занятий появился полигон. Еще через неделю - новый предмет - новый учитель. Этот вбивал в нас основы фортификации, в основном, кулаками. Под его руководством мы рыли траншеи, строили укрытия и блиндажи. После его ухода, начались практические занятия по тактике и стратегии боя в полевых условиях. Здесь каждому доставалось по-своему, но хуже всех стрелкам. Ведь недаром, издавна, пехоту называют царицей полей. Когда я услышал расстояния в цифрах, которые они наползают и пробегают за день, мне стало нехорошо. Хотя, с другой стороны, нам с Даком, тоже было несладко. Мы тоже бегали, ползали, ходили в атаку, отступали, прикрывая огнем воображаемое отделение. Стреляли из различных положений. Так же как стрелки, тренировались в любую погоду. Как днем, так и ночью. Сержант - инструктор, руководивший нашей практикой, спокойный по характеру, но очень пунктуальный и въедливый человек, заставлявший нас выполнять одно и то же действие, пока не посчитает, что мы делаем все точно по правилам. Мы ползли, подкрадываясь к мнимому противнику, или перебежками, меняли место дислокации, под воображаемым огнем врага, и все это мы проделывали сотни раз, до автоматизма. Хотя, по моему мнению, это его 'правильно' получалось у нас уже на пятый раз, а не на пятнадцатый, как считал сержант, но как я успел убедиться, сама воинская служба, предполагает массу бессмысленных, приправленных автоматизмом, действий. Такова ее специфика, и бороться с этим набором стандартов, пытаться что-либо изменить, занятие такое же бессмысленное, поэтому я старался и терпел, стиснув зубы. Последним пунктом учебы по специализации был короткий курс снайперской стрельбы с применением различной оптики и нескольких типов глушителей. Здесь, к удивлению сержанта, я сразу показал довольно неплохие результаты. Ведь всю свою жизнь я предпочитал думать своей головой и когда вместо лающих приказов: - Выйти на позицию! Подавить огневую точку противника в квадрате 4! Время пошло!', мне дали возможность творчески подойти к делу, я сумел показать, на что способен человек с аналитическим складом ума, к тому же умеющий найти нестандартное решение.